Жизнь Габриэля Гарсиа Маркеса

ХАЙМЕ АБЕЛЬО БАНФИ. В 1994-м, например, он кипел энтузиазмом и уже собирался вернуться в Колумбию. Это было при правлении Сесара Гавирии[124]. Он даже согласился войти в состав некоего органа, называвшегося «Комиссией академистов», — это группа интеллектуалов и ученых, работающих по поручению властей по таким направлениям, как образование, наука и развитие. Но он также обдумывал идею учредить фонд [журналистики] и встречу с нами. У него как раз тогда выходила в свет повесть «О любви и прочих бесах». И в тот год он познакомился с Клинтоном на острове Мартас-Винъярд, где находился вместе с Фуэнтесом и Стайронами. Он даже подумывал построить себе дом в Картахене и решил купить жилье в Барранкилье, чтобы у него и там была квартира. И купил — в здании, спроектированном его крестницей Катей Гонсалес Риполл. Скажем так, в тот период он готовился к возвращению в страну; 1994-й — ключевой для него год.

РОУЗ СТАЙРОН. Тема возникала, и не раз. Не помню, может, в Нью-Йорке, а может, по телефону или через Карлоса [Фуэнтеса], но мы подолгу обсуждали возможность его приезда на Мартас-Винъярд, и все потому, что Клинтон каждое лето туда приезжал, вы же знаете. Наверное, в один из тех разов это было, или сам Карлос предложил Габо: «Почему бы тебе не запланировать свою поездку туда на то время, когда там будет Клинтон, чтобы мы все вместе встретились?»

УИЛЬЯМ СТАЙРОН. Одно очевидно: к тому времени, когда в 1994 году он побывал у нас на ужине, он уже мог свободно въезжать в страну. Закон об иммиграции отменили.

РОУЗ СТАЙРОН. Карлос каждый год приезжает и бывает у нас. Мы и Габо приглашали, и в тот год — должно быть, это был 1994-й — он в первый раз к нам приехал. На самом деле он остановился в гостинице поблизости, там ночевал, а все дни проводил с нами.