Жизнь Габриэля Гарсиа Маркеса

УИЛЬЯМ СТАЙРОН. Клинтон провел этот маленький опрос о том, какое у кого произведение любимое, и, помнится, Карлос назвал «Дон Кихота». Габо из всех книг выбрал «Графа Монте-Кристо» и даже объяснил почему. Сказал, что это превосходный роман. Он околдовывает. И это не просто костюмированная мелодрама. Роман открывает великие глубины и является шедевром во всех смыслах. Я же назвал «Гекльберри Финна», ухватившись за первое, что мне пришло в голову. Наконец, дошла очередь до Клинтона, он отдал преимущество «Шуму и ярости» Фолкнера и тут же, к всеобщему удивлению, начал цитировать слово в слово длиннейший пассаж из книги. Было какое-то волшебство в том, как он декламировал, какая-то магия, тем более что потом он прочитал коротенькую, но очень содержательную лекцию о могуществе фолкнеровского творчества и о том, как сильно оно на него повлияло. После у него с Габо завязался диалог, и Габо сказал, что, не будь Фолкнера, он не смог бы написать ни единого слова. Мол, именно Фолкнер вдохновлял его, когда у себя дома в Колумбии он только втягивался в чтение мировой литературы. И он даже совершил паломничество в Оксфорд. Хорошо помню, что он упомянул об этом. И если он и ощущал разочарование из-за того, что не смог сдвинуть Клинтона в вопросе Кубы, то умело скрывал это. Он держался живо и даже экзальтированно — я заметил это, когда разговор перешел на выдающиеся романы. Так что, по большому счету, вечер удался. А в плане политики, конечно, был полный провал.

РОУЗ СТАЙРОН. Насколько я помню, Билл Люэрс понимал, что Клинтон, видимо, уже был наслышан о Габо и потому увел разговор от волнующей Габо темы и передал инициативу президенту, желающему поговорить о писательстве и о литературе… Карлос тоже охотно участвовал в разговоре о писателях, которых читал Клинтон. Я хочу отметить, что их немало заинтересовали познания Клинтона в латиноамериканской литературе. Он заговорил о молодом мексиканском романисте, книгу которого как раз в то время читал и оценивал довольно высоко. Это ошеломило Карлоса с Габо, ведь оба они знали того молодого автора. Его имя я сейчас не вспомню, но они и правда очень удивились, что Клинтон читает его вещи. К тому же Клинтон еще и наизусть цитировал отрывки из прочитанного. На них сильное впечатление произвела широта его литературных познаний. Познаний не только в творчестве Габо, но и в литературе в целом. Мне также было известно, что Челси — большая поклонница Габо, и тогда она как раз читала одну из его книг. Затем Габо пригласили в Белый дом. По-моему, в том же году. Ну, или, может быть, позже. Думаю даже, это было как раз в ту зиму, когда Челси особенно хотела встретиться с ним.

УИЛЬЯМ СТАЙРОН. Полагаю, Маркес искренне желал познакомиться с Клинтоном, которым восхищался, и хотел обсудить с ним политическую обстановку в Латинской Америке, Кубу, Колумбию, Мексику и прочее, но Клинтон предпочел говорить о литературе. Вечер протекал великолепно; казалось, Клинтон читал все на свете, так что беседа была очень содержательной. Немного позже, во время обеда, президент принял звонок от Мейджора — тот рассказал о попытках примирения в Ирландии. Как видите, наше «разговорное меню» включало Кубу, Ирландию и мексиканскую литературу, и этим, собственно, круг тем исчерпывался. И все же, надо полагать, кое-каких ревербераций мы своим обедом добились, потому что потом, уже в Латинской Америке, я несколько раз слышал упоминания о том обеде.

САНТЬЯГО МУТИС. Есть у Габо огромное желание — помогать Латинской Америке. Вступаться за Кубу, за слушателей своих кинематографических курсов. Он хочет участвовать в разрешении политических проблем, помогать людям переносить то, что выпадает на их долю. Возможно, он считает, что на своем месте может кое-чему поспособствовать.

УИЛЬЯМ СТАЙРОН. Так оно и есть. Впрочем, для Латинской Америки это феномен достаточно распространенный. Помнится, когда президентом Мексики был Салинас, мы с Габо ездили повидаться с ним. Габо — он, знаете ли, лучший в своем роде. Хотя это касается писателей в целом. Октавио Пас оказывал влияние на дела в Мексике. Черт возьми, да тот же Варгас Льоса был в шаге от президентства. Но, помнится, я уже об этом говорил; вряд ли это что-то значит, но сам факт того, что писатель пользуется чрезвычайным политическим и культурным влиянием, какое было у Габо в Латинской Америке, в Соединенных Штатах кажется невероятным.