Читаем Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону полностью

Но самым ужасным известием для императора Александра было известие о трагедии Семеновского полка. Почти как всегда в последнее время, император Александр принимал участие в работе Священного союза. В Испании, Италии, Германии монархии пытались укреплять свое положение, а молодые люди, вкусившие чувство свободы, создавали тайные общества и в своих воззваниях провозглашали подорвать основы королевской власти. Герцог Меттерних и император Александр стремились к укреплению Священного союза. А молодые офицеры, пытаясь растолковать самим себе собственные противоречия, начали вступать в разнообразные клубы и общества. «Только человек, живущий в России, может понять, как трудно выразить свое мнение в русском обществе, – писал Николай Тургенев, вспоминая то время. – Чтобы говорить свободно и без страха, надо не только замкнуться в тесном кругу; надо уметь выбрать тех людей, которые в него входят. Только при таких условиях можно искренне обмениваться суждениями. Таким образом, для нас было невыразимое очарование в том, чтобы искренне говорить на наших собраниях, не боясь, что тебя не поймут или неверно истолкуют» (Пыпин А.Н. Общественное движение в России при Александре I. СПб., 1918).

28 октября 1820 года Александр I получил известие, что Семеновский гвардейский полк, которого он много лет был шефом, взбунтовался, поднял что-то вроде мятежа. Ни князь Петр Волконский, ни Васильчиков, ни Закревский не убедили императора в том, что виновато во всем начальство, сменившее командира полка. Император Александр тут же написал графу Аракчееву письмо, в котором ему удалось передать свое настроение: «Вы легко можете представить, какие печальные чувства зародились во мне. Это, можно сказать, неслыханный инцидент в нашей жизни. Еще печальнее, что это произошло в гвардии, и лично для меня горше всего, что это случилось в Семеновском полку. Если говорить искренне, то я скажу вам, что никто на свете не убедит меня (хотя люди это говорят), что все это было задумано солдатами или что это произошло исключительно в результате жестокого обращения с ними полковника Шварца. Он всегда был известен как хороший справедливый офицер и успешно командовал полком. Почему он вдруг стал варваром? На мой взгляд, здесь существуют другие причины. Я не думаю, что зачинщик мог быть военным, потому что военные учения заставили бы этих солдат взяться за оружие, чего никто из них не сделал. Ни одна шпага не была обнажена. Все офицеры предпочли нарушить субординацию, но безуспешно. Из этого я заключаю, что было влияние извне. Возникает вопрос: откуда? Трудно сказать. Я думаю, виною тому тайные общества, которые крайне раздражены… нашим союзом и деятельностью в Троппау. Может показаться, что цель мятежа – напугать нас. Если принять в расчет еще и то, что был выбран день, когда императрица вернулась в город, станет ясно, что в их намерения входило напугать ее и таким образом вынудить меня отказаться от работы в Троппау и быстро вернуться в Санкт-Петербург. Но Богу было угодно, чтобы мы предотвратили это и задушили зло в зародыше» (Дженкинс. С. 188–189). Граф Аракчеев тут же ответил императору: «Я узнал эти вести в Грузине, и первые мои мысли были о вашем величестве и о том, какое огромное потрясение вы пережили из-за этих событий. Я полностью согласен с вами, что сами солдаты меньше всего виноваты и что здесь поработал некто, имевший тайные мотивы. Но кто и как? Для всеобщего блага нам необходимо раскрыть истинную природу этого дела. Я могу ошибиться, но я предполагаю, что это был эксперимент, и мы должны быть бдительны и позаботиться, чтобы подобные события не повторились» (Шильдер. Т. 4).

Семеновский гвардейский полк расформировали, полковника Шварца уволили, мятежники были высечены. Весной 1821 года император Александр вернулся в Петербург, но душа его по-прежнему находилась в сомнениях и противоречиях…


Утром следующего дня, 18 сентября 1823 года, после завтрака граф Румянцев сообщил графу Аракчееву, что коляски готовы к тому, чтобы прогуляться по городу и полюбоваться новыми зданиями, которые построил здесь граф Румянцев.

– Ваше сиятельство, граф Алексей Андреевич, – усевшись в коляску, торжественно произнес Николай Петрович, – вы находитесь в городе, где первые поселения появились в незапамятное время, когда люди не знали письменности, а в середине XII века, примерно в 1142 году, здесь жили первые охотники или звероловы, так что городу Гомелю уже больше семи-восьми веков.

Лошади, понукаемые опытными кучерами, тронулись в путь. По знаку Румянцева коляски остановились, и граф Румянцев пересел в коляску графа Аракчеева.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука