Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

Об этом не раз говорили Григорий Потемкин и Екатерина II, и во время постоянных встреч в период фаворитства, и в последующие годы. Время господства Григория Потемкина в Зимнем дворце продолжалось недолго. Державин в своих «Записках» писал: «В половине 1776 г. случилось, что кн. Потемкин, бывший любимец, впал при дворе в немилость и должен был проживать несколько месяцев в Новгороде». Его сменил красавец П.В. Завадовский. Но за два года фаворитства Григорий Потемкин получил множество наград: после первого раздела Польши – Кричевское воеводство в Белоруссии и 14 тысяч крестьянских душ, Аничковский дворец, 100 тысяч на ведение хозяйства, княжеский титул от римского императора, орден Серафимов от шведского короля, орден Слона от датского короля, орден Черного орла от прусского короля, огромную Новороссийскую губернию, в скором времени заселенную христианами различных территорий, из Крыма, из Молдавии, из Греции, из Армении. «Но завистники, – писал граф А.Н. Самойлов, очевидец происходящих событий, – коими дворы царские всегда наполнены и коих князь Григорий Александрович не мог не иметь, видели в нем случайного, которого могущество сделалось им нетерпимо, подвели крамолы и пружины скрытные и заставили князя Григория Александровича почувствовать некоторую холодность в приеме монархини и, так сказать, самую без него обходимость. Сила его у двора начала уменьшаться; противная партия, при содействии бывшего тогда при дворе чиновника, причиняла ему большие неприятности; но однако ж неизменяющаяся твердость духа и ум помогли ему удержаться еще на той стезе, по коей он толь быстро достиг возвышения. Он должен был удалиться от двора, но при удалении сохранил комнаты, для него отведенные во всех дворцах, в коих высочайший двор по временам года имеет пребывание, и услугу придворную, даже в то время, когда все почитали его навсегда от двора удаленным…» (Самойлов А.Н. Деяния князя Г.А. Потемкина-Таврического // РА. Год пятый. 1867. № 1—12. С. 1208).

Но противная партия и враги торжествовали недолго, Потемкин ушел из постели Екатерины II, по разным причинам, но остался ведущим сотрудником российского правительства, проводником Восточного, Греческого проекта, он оставался властелином южных границ России, сохранив прежнюю степень могущества у трона и прежнюю политическую доверенность императрицы.

Пока происходили в императорском кабинете поиски новых направлений внешней политики, далекая от политических противоречий Мария Федоровна с наслаждением занималась благоустройством Царскосельского сада. Конечно, ей запретили поднимать тяжести, но привычка заниматься цветами осталась неизменной с Монбельяра, расположенного на северо-востоке Франции, в долине между хребтами Вогезов, где до сих пор жила ее семья, родители, братья и сестры. Отец, получив от старшего брата, герцога Вюртембергского, право наместника небольшого графства Монбельяр, оставил генеральскую службу у прусского короля и по-прежнему страдает от своей раны, полученной в Кунерсдорфской битве почти двадцать лет тому назад, а содержание семьи бедственное, денег не хватает, Фридрих II обещал, что императрица даст ему пенсию, но, по слухам, императрица может дать пенсию отцу только после того, как великая княгиня родит наследника. Как жаль, что она не в Монбельяре, там так хорошо! Она знает, что нужно делать с цветами, и здешние садоводы, конечно, ей подсказывают, но она так привыкла делать все сама. Увлекшись раздумьями, великая княгиня и не заметила, как в поисках ее шел по парку граф Николай Румянцев.

Хорошо узнав за летние месяцы Царское Село, свободный от дежурства в Екатерининском зале, Николай Петрович решил прогуляться по Царскосельскому парку – а вдруг найдет ту, которая тревожит его сердце… Спустился по парадной лестнице, свернул налево и по аллее двинулся в сторону двух павильонов – Верхняя и Нижняя Ванны, потом от Эрмитажа к павильону «Грот», полюбовался Большим прудом и несколькими декоративными сооружениями. Вдали открылся великолепный вид на зеленые луга, он засмотрелся, а потом начал тихо бродить по аллеям. Камер-юнкерская служба надоела ему, сначала было интересно, нравилось, что то и дело возникают новые лица, с которыми знакомился, порой приходилось разговаривать о разных предметах, касались истории, географии, экономики, но потом он почувствовал, что у многих этот интерес – случайная прихоть, придворные были заинтересованы лишь в званиях, премиях, подарках. И эти обязательные дежурства – пойди туда-то, отнеси бумагу генерал-прокурору, пригласи такого-то, то к великому князю, то к великой княгине… Дежурства вызывали скуку своим единообразием. А Николай Петрович увлекался историей, древними актами, историческими воспоминаниями, письмами старых людей о прошедших временах, ему хотелось изучить, какой была Россия в давние времена, каковы были ее люди, нравы, обычаи.