Жизнь и другие смертельные номера

ПОЛ: Знаешь ли, мне не нравится, когда ты не звонишь каждый день. Позвони, а то я найму отряд водолазов, чтобы поискали тебя на дне Чикаго-Ривер.

ПАПА: Пол рассказал мне о Томе. Мне очень жаль, детка. Люблю тебя. Позвони, когда сможешь.

ДЖЕКИ: Либби, коровища! Возвращайся, а то пошлю курьера, чтобы притащил тебя за волосы. Без помощницы я сдохну от праздничной рекламы, так что поднимай свою коровью задницу и марш в офис! Сию секунду!

ПОЛ: Либз? Все брось и позвони мне.

ПОЛ: Либз! Сегодня же.

МЕДИЦИНСКИЙ РАБОТНИК: Я звоню Элизабет Миллер. Элизабет, доктор С… (удалить).

ДЖЕКИ: Либби, это не смешно. Поднимай свою толстую ж… (удалить).

ПОЛ: С сожалением заявляю, что если ты в ближайшее время не возьмешь трубку, я буду вынужден сесть в самолет и отправиться на поиски. Несмотря на то что для этого потребуется забраться в большой металлический ящик, подняться в воздух и отдаться на милость простолюдина, которому платят всего лишь сто пятьдесят шесть тысяч долларов в год за управление вышеупомянутой железякой, а я, как тебе известно, готов скорее на эпиляцию в интимных местах, чем на это. Позвони, ладно?

ДЖЕКИ: Я поговорила с отделом кадров. Для тебя найдется прибавка в пятнадцать тысяч… (удалить).

РАДЖ: Квартира в списке, и я уже получил несколько запросов. Могу начать показывать, как только будешь готова. До связи.

ТОМ: Мгм (похоже, он уронил телефон).

ТОМ: Опять я. Ты в порядке? Можешь позвонить? Пожалуйста!

ПАПА: Опять я. Либби Лу! Позвони, как только сможешь.

Я отправила Полу фотографию пустой квартиры в знак того, что я жива, уселась на кухонную стойку и позвонила отцу.

Казалось, он очень старался, чтобы его голос не звучал устало.

– Привет, дочура. Пол мне рассказал о тебе и Томе. Мне ужасно жаль, правда. Ты заслуживаешь лучшего.

– Спасибо, пап, – сказала я и, хотя поклялась себе этого не делать, все же нарушила обещание и заплакала.

– Ничего, ничего, – сказал он в какой-то момент, отчего я заплакала еще горше.

– Извини, – шмыгнула я носом, когда снова обрела дар речи. – Давай поговорим о чем-нибудь другом. Как Долорес? – Насколько нам с Полом было известно, отец уже два года встречался с Долорес, но упорно называл ее «приятельницей».

– О, с ней все в порядке. На той неделе мы ходили в кино, – сказал он. Я представила, как он сидит в своем крошечном, отделанном кедром, бунгало, смотрит матчи «Тайгерс» в городке, болеющем за «Ред Сокс», потом отправляется спать – один. Я жалела, что в последние годы так редко навещала отца, даже больше, чем о своем браке с Томом. Я была поглощена работой, попытками забеременеть и – что ни говори, все мои отговорки никуда не годились и теперь вообще ничего не значили. Может быть, я на месяц сокращу свое путешествие и побуду с ним подольше.

– Я собираюсь в Мексику, папа, – сказала я. Но не добавила, что ушла с работы и уже купила билет.

– В Мексику? Дорогая, тебе не кажется, что это неудачный выбор, ведь вы ездили туда вдвоем на медовый месяц.

Об этом я как-то не подумала, призналась я, водя рукой по прохладному покрытию стойки. Том утверждал, что белый стеатит слишком сильно отполирован и липнет к рукам, но это было чуть ли не единственное в квартире, что мне по-настоящему нравилось.

– Каждый раз при виде тако или сомбреро ты будешь вспоминать о Томе, – сказал папа. – Ничего, что я произношу его имя, или лучше не упоминать?