Жизнь и граница

Вооружённые люди в военных костюмах стали проверять всё купе и все места, где и что можно было проверить. Даже открывали люки внизу поезда, где и там стояли ящики с продуктами питания. Таможня шумела, офицеры что-то говорили, а Саид стоял и слушал. Мой сосед по купе сказал, что они хотят отсоединить вагон за перегруз товаром. Но Саид дал им денег, поэтому через некоторое время поезд тронулся, и всё успокоилось.

Утром я увидел в нашем купе ещё одного спящего человека. Он спал над дверью – там, где лежала часть вещей. Однако место хватало, чтобы втиснуть туда человека. В коридоре вещей стало ещё больше. Люди уже спали по всей длине коридора вагона. Они расстилали какие-то одеяла и спали прямо на коробках.

Станций не было видно, но поезд часто останавливался просто в открытом месте. Из окна были видны верблюды и барханы из песка. Иногда виднелся какой-нибудь небольшой домик и несколько человек, которые сидели и смотрели на нас. А мы смотрели на них.

Стояла сильная жара, поэтому пить хотелось всегда. Чтобы хоть как-то дышать, мы открыли окно. В него мы ставили пластиковые бутылки, чтобы во время движения поезда вода немного охладилась и не была такой горячей.

На одной из небольших станций к окну подошли несколько мальчишек лет двенадцати. Они кричали нам: «Дайте баклажки!» Баклажки – это как раз те самые пластмассовые бутылки из-под воды на два или полтора литра. Мальчики не уходили и продолжали кричать: «Отдайте баклажки!» Затем они показали большие камни, которые держали у себя в руках. Мой сосед по купе сказал, что они сейчас разобьют стёкла, если мы не отдадим им баклажки. Пришлось отдать две бутылки.

На следующих больших станциях мы закупились водой. Для сравнения могу привести цены в российских рублях того времени. Был 2000-й год. Минеральная вода объёмом полтора литра стоила десять рублей. И вяленые сазан или карп также стоили десять рублей. Только сазан можно было разделить на два человека!

Пить хотелось всегда – жара была очень сильная даже ночью. Кушать не хотелось из-за стресса. Также не хотелось ходить в туалет, ведь коридор был завален.

Несколько раз в день по вагону проходили разные дервиши – это аналог мусульманских монахов. Они что-то говорили, жгли разные травы, делали какие-то обряды.

Про Саида

Следующей ночью наш поезд вновь остановили на какой-то плохо освещённой платформе. Мы проснулись от криков и шума.

За сутки пути по Туркменистану я уже привык к тому, что какие-то военные угрожали отсоединением вагона из-за перегруза, после чего появлялся Саид, давал деньги, и поезд трогался дальше. Думаю, точно такая же картина была и в других вагонах нашего поезда.

Но в этот раз всё происходило слишком шумно. Люди в военном обмундировании постоянно заглядывали в двери нашего вагона, потом они ходили и всё открывали, хотя документы не проверяли. Затем Саид дал им деньги, и они ушли. Но на улице всё равно было шумно – кто-то сильно ругался.

Мой сосед сказал, что очень много людей хотят сесть в вагон, но Саид им отказывает. Конечно, билетов не у кого из них не было. Но, как я понял, после Астрахани билеты покупать и не нужно. Главное уметь договориться с Саидом.

Шум перешёл в коридор вагона – там уже дрались. Я много раз пожалел о том, что поехал поездом с супругой. Я даже не понимал, где мы сейчас находимся, и что может случиться. Часто осознавал, что в вагоне я был один славянской внешности. Ещё точно помнил, что нельзя говорить о том, что я пограничник.

Когда собирал вещи в Таджикистан, взял с собой «финку» – это нож с кнопкой, нажав на которую резко появляется лезвие. Мне подарили её ещё в ветеринарной академии. Сейчас эта «финка» лежала у меня в кармане даже во время сна.

Поезд тронулся, но крики и вопли ещё продолжались какое-то время. На крыше вагона послышался топот ног. Я указал пальцем вверх, и мой сосед по купе сказал: «Да, едут и на крыше уже». Но Саид к нам больше людей не подселял. В нашем купе было шесть человек.

Утром мы заметили, что рука Саида перемотана. Я спросил у своего соседа: «А что случилось ночью? Почему рука Саида перемотана?» Он ответил, что ночью вагоновожатый взял в вагон несколько людей, но остальным отказал. Возникла драка, в которой Саиду сильно укусили один палец.

Я предположил, что этой ночью те люди хотели забрать товар из вагона. На что мой сосед ответил, что и такое могло произойти, если бы поезд ещё полчаса простоял бы на станции.

«Тяжёлая работа у Саида, – сказал я. – И товар нужно довезти, и жизнь ещё приходится охранять». «Да, – ответил сосед, – это поезд жизни. Его здесь так и называют. По местным меркам Саид хорошо зарабатывает. Вот за одну такую поездку в оба конца он может иметь две и более тысячи долларов. Весь этот товар будет стоить в два раза больше, чем его купили в Москве. Ну и, сам видишь, очень много людей без билетов. Вот в каждом купе по несколько человек, и весь коридор забит людьми».