Жизнь и приключения Лонг Алека

— Вот и все, мистер… — сказал Тухоэ, когда они обошли все судно. Он вопросительно посмотрел на Алека.

— Зови меня просто боцман.

— Хорошо, мистер боцман.

Алек усмехнулся:

— Ну, какой я мистер? Просто боцман.

Полинезиец, улыбаясь, закивал головой. Алек вышел на палубу. Уборку закончили. Тони сидел на корме и что-то записывал в блокнот.

— Он тебе все показал? Садись и слушай внимательно. Прежде всего помни, что ты боцман — первое лицо после меня на судне. Ты для этих лодырей бог. Твое слово закон. За ними все время надо следить и заставлять работать. В общем, они скоты и пьяницы. Я никогда бы их не взял, если бы… — Он подмигнул Алеку и продолжал: — Но моряки они первоклассные. Сейчас я отправил команду на берег добрать кое-какие продукты. Вернутся — можно уходить.

— А какой груз на шхуне? — поинтересовался Алек.

— Так… разное, — уклонился от прямого ответа шкипер. — Генеральный груз. Деньги у тебя есть?

Алек удивленно поглядел на Макфейла:

— Ну, есть. А в чем дело?

— Сходи на берег и купи для себя несколько галлонов рома…

— Зачем? Я же говорил вам, что не пью.

— Пригодится. Я знаю, что надо делать. Мы идем на острова Океании, в архипелаг Туамоту… Ну, теперь понял? Нет? Поймешь потом. Иди, не теряй времени.

— Понял. Ром покупать не буду. Он мне не нужен, — отрезал Алек.

Тони с иронией поглядел на него:

— Новая разновидность! Боцман-трезвенник. Беспокоишься о здоровье туземцев? Не хочешь заработать лишнюю сотню долларов? Ну, это твоя забота. Ты случайно не из «Армии спасения»? Настоящий патер.

Лицо шкипера выражало презрение и насмешку.

— Ладно, оставим, — вдруг сказал Макфейл, заметив, что Алек не отводит от него своего взгляда и нисколько не смущен насмешками. — Каждый человек сделан по-своему. Иди устраивайся.

Алек спустился в кубрик, разыскал свободную койку и уже хотел бросить на нее свой мешок, как услышал голос шкипера. Он склонился над световым люком и кричал ему:

— Можешь занять двухместную каюту, боцман. Она пока свободна.

«Это лучше», — подумал Алек и перенес свои вещи в каюту. Потом он еще раз обошел судно. Шхуна была почти новая, с косым вооружением, и управляться с ней не представляло большого труда. Не то что на каком-нибудь барке с прямыми парусами.

Вернулись матросы, нагруженные мешками и свертками. Вместе со шкипером и боцманом команда шхуны состояла из девяти человек. Не успели матросы разложить принесенные покупки, как повар-полинезиец позвал обедать. Тони ел в рубке отдельно от экипажа.

После обеда шкипер скомандовал:

— На швартовы! Будем отходить.

Он спустился в моторное отделение и некоторое время, чертыхаясь, копался там. В конце концов мотор затарахтел. Шкипер, вытирая руки тряпкой, подошел к штурвалу:

— Ну, что стоите как замороженные? Отдавайте швартовы.

Лавируя между стоящих на якорях судов, Тони мастерски вывел «Моану» из гавани. В заливе, когда до «Золотых ворот» оставалось не более полумили, он приказал поставить паруса и остановил двигатель.

Алек с восхищением наблюдал, как быстро и слаженно работают полинезийцы. Видно было, что они привыкли к парусам, прекрасно разбираются в снастях. Когда прошли «Золотые ворота», неширокий выход из залива, Макфейл передал штурвал одному из матросов и ушел в рубку, к карте. Через несколько минут он снова появился на палубе.

— Будешь держать курс зюйд-тень-вест, — сказал он рулевому. — Следи за парусами, Патриций. Если ветер будет меняться, скажешь.

Полинезиец утвердительно кивнул.

Алек удивился тому, что Тони так беззаботно доверил управление неграмотному полинезийцу, но уже через несколько часов убедился, что это совершенно безопасно. Рулевой и матросы, оставшиеся на вахте, вовремя подбирали и травили шкоты, точно держали судно на курсе. Макфейл оказался прав. Лучшей команды для плавания на паруснике желать было трудно. Полинезийцы «чувствовали» океан.

10

Уже три недели «Моана» шла на юг. Алек не жалел, что нанялся на шхуну. Все здесь было необычным. И тишина на судне, без постоянного шума машин, и удивительные лунные ночи, когда океан бывал спокоен, вода напоминала шелковую материю, а судно шло вперед, движимое только верхним, не ощутимым людьми, ветром. И бег парусника по синему океану с белыми пенными дорожками по бортам… Сиреневые, зеленые, розовые солнечные закаты, каких никогда не увидишь на севере, стаи летучих рыб, проносящихся рядом, фосфоресцирующий океан… И даже штормы казались здесь необычными, с теплым ветром и солнцем.

Маленькая «Моана», похожая на легкую бумажную лодочку, смело бросалась в водяные пропасти, поднималась на ревущие, кипящие белой пеной гребни и снова устремлялась вниз к подножиям огромных прозрачно-зеленоватых гор…

Но штормы случались редко. Макфейл выбрал лучшее время года для плавания в этих широтах, и шхуна чаще всего шла с ровным пятибалльным ветром.