Жизнь и приключения Сергея Сельянова и его киностудии «СТВ», рассказанные им самим (с иллюстрациями)

Собственно, эти многофигурные переговоры сегодня, очевидно, занимают Сельянова больше, чем прошедшие уже переживания с выходом «Салюта-7». Такое природное свойство характера: прошлое оставлять в прошлом. Однако итоги все-таки стоит подвести.

Сборы «Салюта», несмотря на все перипетии, оказались выше, чем предполагалось два года назад: «Перед прокатом у нас был прогноз 600 плюс, здраво консервативный. Прогноз – это такая категория, которая обсуждается прокатчиками, он должен на чем-то основываться. Сейчас, после цифр „Богатыря“ и „Движения вверх“, мне уже кажется, что цифра не очень значительная, хочется большего, думаешь – ну почему бы и не миллиард. Собрали мы в результате где-то, наверное, 770 млн рублей – т. е. мы перевыполнили первоначальные ожидания, и это результат достойный.

Мы даже поучаствовали в 15 фестивалях, что для меня было неожиданно, это же зрительское кино, с ним все иначе, оно не может ждать фестивалей. Но „Салют“ даже победил на фестивале фантастики в швейцарском Нанте и взял главный приз и приз зрительских симпатий на одном из французских фестивалей, хотя наш фильм и не фантастика. Продажи были хорошие, его купили все крупные территории. Хотя на англоязычных территориях он выйдет не в кинопрокате, но там вообще сложно, мы пока не очень чувствуем этот рынок. Американская премьера была в Техасе, на фестивале „Fantastic Fest“ в Остине, и отзывы были весьма комплиментарные.

У меня есть ощущение добросовестной, качественной, хорошо выполненной работы».

На вопрос, окупился ли в конце концов «Салют» Сельянов отвечает развернуто и подробно: «Всех интересует вопрос про деньги. Очень всем нравится мысль, что продюсер половину государственных денег сразу кладет себе в карман, а на оставшиеся – кое-как снимает. Всем очень удобно так думать. Но вот арифметика „Салюта“: 489 млн рублей стоит производство, включая конвертацию картины в 3D. Еще 170 млн – затраты на выпуск, включая конвертацию в IMAX, которая стоила 300 тыс. долларов. Итого получается грубо 650 млн, из них 225 млн рублей – поддержка Фонда кино. А 425 млн – это частные деньги. Фильм собрал – ну, пусть будет 800 млн, это вместе с ближним зарубежьем. Половину этой суммы забрали кинотеатры, еще 10 % – прокатная компания. Остается 360 млн – вот это получено студией. 360 млн против потраченных 425 млн. Это – убыток. За счет зарубежных продаж он компенсирован, но их могло бы и не быть, я не готов пока на них всерьез рассчитывать, мы только начали туда входить. В итоге у нас, скажем, получился результат „ноль плюс“, с плюсом примерно на 30 млн рублей, включая телевидение и интернет. Но если бы денег Фонда не было, у нас был бы убыток в 190 млн рублей, это очень много. Сейчас у нас есть даже ощущение прибыли, хотя на самом деле мы говорим об этом, чтобы себя не расстраивать, мы ведь не учитываем цену денег, а она, в условиях длинного производства, большая. Только перенос проката с апреля на октябрь – чистый убыток в 30 млн рублей из-за цены денег, если исходить из 16 % годовых, деньги-то вернулись на полгода позже.

Накладные расходы студии у нас очень минимизированы, но другим проектам пришлось потесниться. Кроме того, у нас три сопродюсера, и только Бакурадзе получал небольшую вспомогательную зарплату, ни у меня, ни у Златопольского нет ни зарплат, ни гонораров, хотя, вообще-то, принято ставить в смету зарплату продюсера, но мы никогда не ставим: в условиях плюсового рынка это логично, а в наших-то что? Конечно, мы еще дожмем, в течение пяти лет вернем все деньги, хотя принято результат считать по первому году. Но все равно, как ни верти, это – ноль плюс.

Государственная поддержка – это треть суммы, потраченной на фильм, и если нет этой трети, то не придут другие деньги, так что треть – это не мало, это важно, без этих денег невозможно было бы снимать большие фильмы.

В истории компании „СТВ“ таких больших фильмов пока было два – „Салют“ и „Монгол“, причем в смысле денег „Монгол“ стоил дороже. Я бы их не сравнивал. Сейчас делаем фильм „Конек-Горбунок“, тоже своего рода вызов, который мы сами себе придумали, там очень сложная техника компьютерной анимации. В этом смысле это – настоящее приключение. Когда мы начнем в год по одному такому выпускать, то привыкнем, хотя все равно это большая радость. Да, можно снимать одни комедии, – сейчас все зарабатывают именно на комедиях, – но мне такая индустрия не нравится. Когда появляются серьезные, затратные проекты, то и профессии новые возникают, новые компетенции, эти люди потом дальше работают, это же элемент развития.

Задача сделать большой фильм сама по себе возбуждает. Это отдельное продюсерское удовольствие – делать большой проект, своего рода вызов – сделать его как следует. Жизнь продюсера не полна без больших проектов. Речь идет именно про деньги, про бюджет, который дает возможность по-взрослому снять амбициозное кино. Мы же долгое время не имели такой возможности, ее дала реформа, создание Фонда кино и института лидеров.