Жизнь и приключения Сергея Сельянова и его киностудии «СТВ», рассказанные им самим (с иллюстрациями)

В сущности, «СТВ» – только часть большого холдинга, объединенного фигурой Сельянова, куда входит прокатная компания «Наше кино», где у «СТВ» примерно треть доли, анимационная студия «Мельница», в которой у «СТВ» 50 %. И еще десяток-другой подсобных организаций, созданных в разное время и для разных функций. Все это значительное хозяйство требует пригляда и общего руководства. На конец недели Сельянов уезжает в Питер, где по субботам занимается финансами «СТВ», а по понедельникам – делами «Мельницы». Остальные дни он в Москве, где живут «большие люди» и где происходят основные переговоры.

Один из партнеров Сельянова, Арман Яхин, генеральный директор студии «Main Road Post», занимавшейся визуальными спецэффектами в фильме «Призрак», а сейчас работающий на «Вратаре Галактики», рассказывая о своей компании, так описал свой принцип существования: «Рецептов никаких нет, кроме одного – нужно постоянно работать и развиваться… Мы люди амбициозные, лезем в большие проекты, а любой большой проект – это всегда ограниченные ресурсы, а значит, проблемы с финансами. Но это не только у нас так. Я общаюсь с иностранными коллегами и знаю, что кризисное состояние – это специфика бизнеса визуальных эффектов. Так в нем устроено, что разница между расходом и приходом – очень небольшая, и поэтому важна цикличность работы. Да и по большому счету все кинопроизводство так существует». Похоже, что так и в большой студии «СТВ» – важна цикличность, непрерывность, постоянное развития. Ну и амбициозность, конечно, еще как присутствует.

Но когда смотришь, что за фильмы произвела компания «СТВ» за почти десять уже лет – если начать с создания Фонда кино и возникновения новой системы госфинансирования – удивляет отсутствие явных коммерческих триумфов. Но и в других компаниях они немногочисленны, снять по-настоящему кассовый фильм трудно, хотя есть очевидные лидеры: главный рекордсмен 2017 года – «Последний богатырь», новый лидер 2018-го – «Движение вверх». Хорошо прошли «Викинг», «Притяжение». Тактика многих компаний отличается целеустремленностью – два или три года снимают один фильм, выпускают его массировано и с использованием всех доступных медийных ресурсов, а потом – пожинают плоды.

Компания «СТВ» не имеет в активе ни одного такого мегахита, и хотя сборы «Салюта-7» оказались выше прогноза, в пятерку лидеров кассы года ему не удалось попасть. При этом по количеству и разнообразию фильмов «СТВ» очевидно впереди всех.

Задать в лоб вопрос – почему далеко не все твои фильмы имеют кассовый успех, мне как-то неловко, получается что-то вроде подозрения в непрофессионализме, но я все-таки преодолеваю себя и спрашиваю, почему студия «ТРИТЭ», например, кроме провалов с фильмами самого Никиты Михалкова, как правило, коммерчески выигрывает: «Движение вверх», «Тренер», «Экипаж», «Легенда № 17», а у «СТВ» – ну не так однозначно?

Сельянов от прямого ответа уходит: «Всегда есть общие ответы: по-настоящему успешных фильмов примерно 10 % от общего числа. Есть компании, которые выпускают фильмы нечасто и очень правильно продают, это и компания „Первого канала“, и „ТРИТЭ“. Леонид Верещагин – молодец, очень его люблю и уважаю, снимаю шляпу. Но у всех разные цели и модели поведения. Кто-то делает авторское кино, кто-то только зрительское, у некоторых при малейших признаках киноязыка с криками: „Это арт!“ сцена немедленно изгоняется. Это не анекдот, так делают совершенно серьезно».

Ну понятно, думаю, надо разбираться с целями и моделями поведения, что за цели у Сельянова, и почему его продюсерское эго не страдает от сравнения с Верещагиным, Эрнстом, Бондарчуком.

Константин Эрнст утверждает, что «в России кино на данный момент, увы, не является бизнесом. Поэтому нашей самой-самой большой амбицией является возобновление навигации отечественного кино». Сельянов с этим согласен, по его мнению, бизнесом является телевидение, оно приносит деньги. В кино тоже есть простые и понятные проекты, которые больше похожи на бизнес, но они ему не интересны, потому что не дают развития: «Я разное кино люблю. Пусть расцветает сто цветов, всегда говорю. Но вот нынешняя ситуация, при которой чем больше художественности, тем выше риски в смысле сборов, меня огорчает. Могу ли я сделать народную комедию, в которой нет кинематографических достоинств, но зато она будет кассовым хитом? Тоже, между прочим, поди, сделай это хорошо! Гайдай у нас один до сих пор.

Все-таки для меня важно – чтобы было кино, киновещество. И это входит в противоречие с желанием широкого зрителя, которого вещество кино как будто бы даже и отпугивает, ну или уж точно не работает. При советской власти тоже были не только идеологические, но и художественные ограничения. Взять хоть Параджанова – вроде против власти ничего нет в фильме „Цвет граната“, а не проходило. Я эту ситуацию ощущаю как вызов, хотелось бы эту стенку пробить, не тотально, но хотя бы одним фильмом. Чтобы и сильное кино, и народный хит. „Брат“, конечно, именно такой, но хочется еще».