Жизнь и смерть Джими Хендрикса. Биография самого эксцентричного рок-гитариста от легендарного Мика Уолла

«Она такая сексуальная, что тебе просто хочется хммм», – пролепетал Джими. Но звукозаписывающая компания никак не могла оплатить такой счет. Так что Джими блуждал в интервью по каким-то хитроумным эллипсам кислотного сознания, которые временно сняли его с крючка по поводу конверта британского альбома. В Лондоне некоторым магазинам приходилось класть его в коричневый бумажный пакет, отчего он становился еще более желанным для фанатов.

Все, что делает Джими, сильно резонирует, всегда и везде. Понимаешь? День выхода Electric Ladyland в Америке – 16 октября 1968 года – это тот самый день, когда чернокожие американские спринтеры Томми Смит и Джон Карлос, золотые и бронзовые призеры в мужском забеге на 200 метров на Олимпийских играх в Мехико, занимают свои места на пьедестале почета на церемонии вручения медалей со значками прав человека и черных носках без обуви. На случай если кто-нибудь неправильно истолкует их послание, во время гимна США они демонстративно опускают головы и поднимают кулак в черной перчатке. Задуманный как жест солидарности с Движением за свободу чернокожих в Соединенных Штатах, он мгновенно читается всем наблюдаемым миром как салют «Власти черным». Символ убивающих полицейских «Черных пантер»! Нихрена себе! Никто и не думает объяснять, что оба мужчины являются членами олимпийского проекта по правам человека, организации, созданной годом ранее для протеста против расовой сегрегации в Америке и других странах, особенно в Южной Африке.

В Мексике всем насрать на это, а Международный олимпийский комитет срется и приказывает отстранить Смита и Карлоса от участия в сборной США и запретить им посещать Олимпийскую деревню. Когда Олимпийский комитет США отказывается, МОК угрожает запретить участие всей легкоатлетической сборной США. Это сработало на старших белых парнях, которые руководят командой США, и обоих спортсменов выгоняют с Игр и просят уехать домой – с позором.

Джими в Лос-Анджелесе лежал и наслаждался солнечным днем в своем недавно арендованном особняке в Бенедикт-каньоне – том же роскошном местечке, которое раньше использовали The Stones, – Electric Ladyland на пути к тому, чтобы стать его первым американским № 1, билеты на все площадки американского тура раскупают, раскупили и Hollywood Bowl; тусовался с Эриком, Джеком и Джинджером и всей этой тусовкой в Forum, где Cream играют свой прощальный Калифорнийский концерт; джемовал позже вечером в клубе в Западном Голливуде с Ли Майклзом, милым молодым котом на органе. Затем вернулся домой на рассвете со своей новой подружкой-блондинкой Кармен Борреро, бывшая Playboy Bunny теперь работала официанткой в коктейль-баре Whisky A Go Go.

Кармен была редкой жемчужиной: красивая блондинка-пуэрториканка. Она прекрасно справлялась с новым миллионерским особняком, тремя лимузинами, всеми его шоу, неограниченным количеством кокаина, красным «Джонни Уокером», золотой текилой «Хосе Куэрво», травкой, различными видами кислоты, грибами, спидами, героином.

Чудовище. Ведьма.

Милая штучка…

Если 1967 год был для Джими периодом гусарских пиджаков, а 1968-й – периодом волшебной шляпы, то 1969-й стал годом прекрасной банданы, повязки на голове. Момент, когда его новая корона-нимб наконец-то плотно прилегла к этим бархатным кудрям. Год подлинного ощущения своей силы теперь, когда он освободился от окровавленных цепей детства, от нищеты и самоотречения своих двадцати с небольшим лет, от ненависти к себе и жалких маленьких игр. Теперь пришло время отмахнуться от непринужденного, сладкоречивого почетно-белого представления, которое он разыгрывал для одураченных богачей Лондона.

Теперь пришло время показать, на что Джими действительно способен. Он чувствовал это. Чес ушел, хотя он все еще говорил о нем. Кэти ушла, хотя он и сказал ей, что все еще любит ее. Ноэль уходит, а Митч делает то, что ему говорят. Джими растянулся у бассейна в новом особняке стоимостью в миллион долларов высоко в горах Санта-Моники. Кармен рядом.

«Мой первоначальный успех был шагом в правильном направлении, – не торопясь объяснил он еще одному репортеру. – Но это был всего лишь шаг, всего лишь перемена. Теперь я планирую заняться многими другими вещами. В этом году мы собираемся сделать все с большим размахом. Прежде всего, наши записи станут лучше с точки зрения техники. Мы не были довольны ни одной из них! Наш продюсер Чес Чендлер до сих пор не понимал, когда крутил ручки в кабинке. Раньше иногда я заканчивал какую-нибудь вещь, а потом приходил кто-то другой и все портил, нарезая запись или склеивая. Они все портили».