Жизнь и смерть на вершинах мира

Останавливаемся у здания, которое, видимо, является общественным центром Дира. Это нечто среднее между гостиницей и ратушей. Здесь мы встречаемся с представителем местной власти и, главное, с чиновником объединенной Дир-Читралской транспортной компании. Компания владеет небольшими грузовиками, с помощью которых осуществляется связь между Диром и Читралом в периоды, когда перевал Довари свободен от снега. Из беседы выясняется, что нашей «Татре» дальше не пройти. Дорога впереди так узка, что колесам машины не хватит места. Единственное, что нам остается, — вверить себя транспортной компании. На следующий же день к нам прибывают два легких полевых грузовичка. Они должны перебросить снаряжение наверх, под седловину Довари, так далеко, насколько позволит дорога. Там нас будут ждать носильщики, с которыми мы пешком перейдем седло. По ту сторону перевала транспортная компания снова предоставит нам легкие грузовики и джипы, которые и доставят нас в Читрал.

Ночуем в Дире, в местном «отеле». В его малопривлекательный интерьер нас не тянет, и мы, не колеблясь, устраиваемся на узком бетонном тротуаре за домом. Прямо у наших ног протекает своеобразный арык — в него сбрасывают и сточные воды. Ночь насыщена роями светляков. Тишину нарушают лишь бродячие собаки, собравшиеся вокруг нас в ожидании чего-нибудь съестного.

Утром перегружаем поклажу на два грузовичка. Внешне они напоминают машину, на которой в позапрошлом году мы добирались до афганского Вахана. Путь будет недолгим: как говорят, уже через восемь миль начинаются снежные заносы. Пока же едем по сплошь возделанной долине. На склонах почти до самых гребней — клочки полей, часто это полоски шириной в метр и еще менее. Размещаются на них буквально два рядка посевов зерновых. Во многих местах полоски полей примыкают прямо к обнаженным скалам. Точно так же к скалам лепятся и домики крестьян. Со стороны кажется, что домики в несколько этажей, на самом же деле это скопление домишек, поставленных один над другим. Словно гигантская лестница, опирающаяся на склон, и каждая ее ступень — отдельное жилище. Крыши глиняные, и пользуются ими не только жители верхних домишек, но и куры, собаки, а в одном месте мы увидели на такой крыше меланхолично жующую корову.

Наши информаторы в Дире нас не обманули. Дорога действительно очень узкая, за зиму она местами просела и обвалилась по краям и до сих пор не выправлена. Подъезжаем к скоплению домиков, между которыми приютилась чайная, окруженная людьми. Это деревня Гуджар. Отсюда мы пойдем пешком. А толпа людей у чайной — это наши будущие носильщики. Суматоха, толкучка, крики, перебранка. Вмешивается местная полиция, наводит порядок в толпе и устанавливает подобие организованного распределения груза. Похоже, что носильщики предупреждены заранее. Все они одеты в темное (в основном коричневое). Из-под свободно падающих рубах видны широкие болтающиеся штаны. Ноги обуты во что-то вроде лаптей, но из грубой ткани типа мешковины. На голове у каждого плоская шапка с подогнутыми краями, почти что берет средневекового бакалавра.

Сразу же за поселком тропа завалена наносами снега. Группа жителей занята расчисткой. Глядя на людей, которые с помощью лопат сражаются с сотнями и тысячами кубических метров снега, понимаешь, что общая картина изменится мало, пока в дело не вмешается солнце.

Наше снаряжение разделено между ста двенадцатью носильщиками. Первые несколько минут все двигаются вместе. Но как только тропа исчезает под снежными завалами, носильщики растекаются по боковым тропкам, и теряется всякая возможность держать всех в поле зрения на этом пересеченном рельефе. Увы, это нам дорого обходится. Уже в Читрале выясняется, что один незарегистрированный носильщик исчез в пути вместе с поклажей. Как всегда бывает в таких случаях, в пропавшем багаже были особенно необходимые экспедиции вещи: там были все наши рации. При подготовке и упаковке мы придерживались правила — помещать одинаковые предметы в разные тюки на случай возможной потери. Но рации были упакованы в один ящик, так как их отправляли самолетом во избежание длительной тряски в машине. Для похитителя украденные предметы не представляли никакой ценности. В горах их не продашь, а на базаре его тут же схватила бы полиция. Но для нас это невосполнимая потеря, весьма осложнившая нашу работу в горах…

После дней, проведенных в духоте и пыли дорог, подъем на седловину доставляет нам большую радость. Холодный, свежий воздух пахнет весной и влажной почвой. На склонах уже появились первые пятна чистой земли, покрытые коричневатыми остатками прошлогодних растений. Сквозь них уже пробиваются зеленые листочки и красно-фиолетовые звездочки примул. Выше вдоль тропы — группы сосен с длинными, шелковистыми иглами и кедры с продолговатыми шишками, которые стоят на ветках словно свечи на новогодней елке.