Жизнь и смерть наместника Ритхана

Тайра успела пройтись по складам, внимательно осмотреть все, что привезли, оценить, что из этого куда направить, сходить в прядильный цех, засесть за бухгалтерские книги… кода пришел Тиммет.

– Так он был у тебя?!

Это даже не вопрос, ноздри Тиммета зло раздувались. Тонкие, и без того резкие черты лица совсем заострились.

– Кто? – спросила Тайра. Не то, чтобы она не понимала, но такое начало ей не нравилось.

– Наместник! Или к тебе ходит кто-то еще? Он провел ночь у тебя! Ти, неужели ты так низко пала?

И без того было неспокойно, но сейчас, от этой дурацкой ревности, разбирала злость. Настолько, что объяснять Тайра не хотела.

– А если и провел, то что? – холодно сказала она, захлопывая книгу. – Разве тебя это касается?

В глазах Тиммета полыхала ярость. Пальцы сжимались.

А пальцы… руки, кстати, в перчатках. Не то, чтобы это было странно, Тиммет часто перчатки носил, берег руки. Да и сейчас наверняка приехал верхом…

– Так ты с ним спала? – зашипел он, шагнул ближе к столу.

За последние два года Тиммет испробовал все. Он ухаживал за Тайрой, дарил подарки, старался быть ближе, старался участвовать в ее жизни, как только мог. Он был внимателен и нежен, хотя раздражение и нетерпение прорывались все чаще. Однажды, когда Тайра в очередной раз отказала ему, он начал кричать, что Тайра дура, не понимает, что он ее последний шанс, что она пока еще хороша собой, дар дает о себе знать, но долго это не продлится. Что она постарела за эти два года, и постареет еще. И уже будет совсем никому не нужна. Еще немного, и больше никто на нее не позарится. А ведь Тайра еще может быть счастливой, выйти замуж и даже родить детей. А вместо этого она только гробит себя и живет лишь прошлым.

Тайра сказала тогда, что ей плевать. Она будет жить и поступать так, как хочет сама. И никакие истеричные вопли Тиммета ее решения не изменят.

Он был в ярости.

Он кричал: «Почему? Ты ведь не любила его!» Не любила. То есть, в самом начале влюбленность была, самая искренняя. Было восхищение. Каро всегда был таким красивым, элегантным, образованным, страшно умным. А она – наивная деревенская девочка. Он научил ее всему. Тайра смотрела на него как на божество, и то, что это божество снизошло до общения с ней, у нее вызывало трепет. Потом, конечно, трепет прошел, восхищение сменилось привычкой, но уважение осталось. Он был хорошим человеком. И отношения у них были хорошие до самого конца, но под конец – почти дружеские, братские. Тайра не изменяла мужу, потому что эти отношения ценила и не хотела ничего менять. Привыкла.

Но не любила.

Дело не в любви. Не в Каро, совсем не в нем. Тиммет никак не мог этого понять. Дело в нем самом. Тайра просто его не хотела, Тиммет был ей не интересен, только и всего. Так вышло.

А теперь в ее доме ночует другой мужчина. И не важно, что занимались они совсем не тем. И никаких подробностей Тиммету не нужно знать, просто потому, что Тайра не желает оправдываться.

– Это не твое дело, Мэт.

– Не мое? Как ты можешь? Ты оскорбляешь нас всех, свой народ тем, что позволяешь себе…

Тайра скривилась.

– Какой наш народ? – сказала она. – Ты не хойне.

У него полыхнуло в глазах.

Это всегда его задевало, Тайра знала.

У них с Каро был один отец, но матери разные. И Каро по матери был Маэйра, хойне, но по отцу, по крови, бые еще и малькасийцем. Да, сам Никлас Орах родился на севере Ритхана, но его родители переехали туда из Малькассы. Другая чужая кровь. И старый Шиммур не желал чтобы дочь выходила замуж за такого человека, чужака, но женщины хойне всегда поступают как хотят сами… И даже это не важно, они были счастливы. Каро говорил, что в детстве верил – у его родителей был счастливый идеальный брак.

А потом, уже подростком, узнал, что у него есть брат. Младший. Что Никлас не просто так ездил временами к родственникам на север, и что не просто так не брал жену с собой. Его там ждала другая женщина и другой сын.

И что женщину ту его отец ненавидел, а сына любил, потому что сын не виноват, а женщина… У той женщины был сильный ментальный дар, она приворожила. Так рассказывали.

Но так ли было на самом деле – Тайра не могла сказать, это была не вполне ее семья и не ее тайны. Это было давно. Впервые Тиммета она увидела, когда уже была замужем за Каро. И – нет, дара у Тиммета не было, не передалось.

– Я ритханец, – сказал Тиммет. – Этого достаточно. А ты просто шлюха.

Хотелось влепить ему пощечину за такие слова.

Но еще больше хотелось рассмеяться в лицо, сказать, что ему-то Тайра ничего не должна. И уж точно не должна ничего объяснять.

Тайра рассмеялась.

– Не стоит тащить сюда малькасийские представления о целомудрии, Мэт, и при этом еще говорить о своем народе. Это выглядит глупо. Свободная женщина хойне может делать все, что ей хочется, это ее право, никто не осудит. И даже по малькасийсим меркам – я вдова и мне почти сорок, и если вдруг я решу с кем-то переспать, то всем будет плевать.

– Но не с ним!