Жизнь и смерть наместника Ритхана

Он сам умел многое.

Он пытался учить Тайру, заниматься с ней. Его дети не унаследовали дара… или не захотели. Мать Каро, помнится, вздыхала, говорила, что это не дар, а проклятие. Что каждый в городе хочет получить что-то от тебя, немного благословения, немного здоровья, немного счастья. Немного сегодня, немного завтра, послезавтра – еще, у тебя ведь есть, почему же ты не хочешь отдать? Людям всегда мало, они хотят больше и больше. Не понимают, что невозможно помочь всем. Дай!

В старые времена, когда капля силы была почти в каждом, к этому относились с пониманием, не требовали слишком много. Знали, что потребовать могут и у них.

Тайре даже казалось, Мириан Маэйра отказалась от дара сама. Сила была в ней, но она отказалась, отвернулась от своей силы, предпочла ее не замечать.

Как и прочие.

А Тайре всегда хотелось уметь чуть больше. Только ведь она не Маэйра, она простая девочка из деревни. Ей казалось – если они не могут, то куда уж ей? Ничего не выйдет.

А сейчас Тайра одна и оглядываться не на кого.

Да, старый Маэйра бы справился. Так отчего бы не справиться ей самой? Она тоже хойне, как и он. Она показала, что может, а значит, сможет еще. Ради Ирай Тоха, ради людей, ради Эйдена, в конце концов. Ради того будущего, которое могло бы быть.

Тайра стояла у окна, глядя во двор…

Такое смятение в душе. Нужно поверить… все осознать.

И вдруг… звуки.

Музыка?

Тихая, осторожная… Даже не музыка, в полной мере, а просто – словно кто-то трогает клавиши, пробуя. Несколько нот, потом тишина. И снова.

Здесь в гостиной стоит фортепьяно.

Эйден?

Она пошла…

Да. Он сидел за фортепьяно… очень серьезно, наморщив лоб, словно делал что-то невероятно важное. Поставив пальцы над клавишами, почти не касаясь, почти беззвучно.

Что он играл?

Или это просто какие-то детские упражнения для постановки пальцев, как его учили когда-то… Чтобы вспомнить. Чтобы поверить – возможно играть снова, пальцы слушаются.

Тайра тихо подошла, стараясь не мешать. Встала рядом.

Он услышал, конечно. Обернулся.

Улыбнулся немного виновато, словно делал что-то, что делать нехорошо.

– Сыграешь мне? – осторожно спросила Тайра.

Он покачал головой.

– Я уже и забыл, как это делать. Почти тридцать лет не играл. Мне же было тогда лет тринадцать, а сейчас сорок два. Словно в другой жизни. Я не могу…

– Не оправдывайся, – Тайра улыбнулась. – Наверняка ты хоть что-то да помнишь. Остальное потом. Придет, если будешь играть. Но нужно начать хоть с чего-то. Попробуй.

– Надо лишь слышать музыку в своем сердце? – он фыркнул, повторяя чьи-то слова.

– Да, – согласилась Тайра. – Слышать в своем сердце – это самое важное. Это как магия. И ты слышишь, в этом я не сомневаюсь. Это видно. Сыграй. Все получится.

– Сейчас?

– Конечно, сейчас, – сказала Тайра. – Я даже представить не могу, что нас ждет завтра.

Он усмехнулся, потом кивнул. Потом нахмурился, глядя на нее так странно.

– Знаешь… – начал и замер вдруг, словно слова ему не давались. Напряжено сглотнул, сжал зубы. И все же решился. – Я о завтра, о будущем… я говорил тебе о доме… и… я позвал с собой. Я бы действительно этого хотел, ты не думай. Это не просто, чтобы успокоить, не пустые слова. Я бы хотел, но… – он смотрел на нее почти отчаянно.

Так смотрел, что замирало сердце.

Да? Нет? Он хочет отказаться от тех слов? Испугался?

Или тут другое совсем…

И вдруг поднялся, сделал шаг. И еще шаг, и стоял сейчас совсем близко.

Это было совсем иначе.

– Тайра, я… наверно, до сих пор не понимаю, имею ли я право даже не говорить, а думать о таком. И я бы не стал, наверно. Но все так вышло… Слова были сказаны и, наверно, отступать нельзя. Я бы не хотел отступать. И я… – он зажмурился, тяжело вздохнул, провел ладонью по лицу. – Прости… я дурь какую-то несу, ты не обращай внимания… Я не то хотел…

Кашлянул, зажмурился, тихо выругался.

Тайра вдруг поняла, что ей немного смешно. Нельзя смеяться над ним сейчас. Ему тяжело решиться, он такое никогда не говорил. А если и говорил, то это чуть смертью не закончилось. И надо, наверно, немного помочь.

– Так я не поняла, – сказала она, улыбаясь, – ты все еще зовешь меня в Ольвер, или уже не зовешь?

Он моргнул и, кажется, испугался даже.

– Конечно, зову! – поспешил заверить, кивнул. – Я просто не знаю, как это сказать, и как повернется… и что нас ждет вообще, выберемся ли мы отсюда… но…

– Но если выберемся?

– Я бы очень хотел, чтобы ты поехала со мной, – в этот раз вышло очень твердо и уверено. – Осталась со мной. Мне страшно даже подумать, что я могу тебя потерять.

И он вдруг резко, порывисто шагнул еще ближе и обнял Тайру сам. И обнял так осторожно, неуверенно, но ужасно искренне. Молча уткнулся носом ей в макушку. Даже носом шмыгнул.

Тайра обняла его в ответ.

– Я поеду с тобой, – сказала шепотом. – Я тоже не хочу тебя потерять.

* * *

Поцеловать Тайру он так и не решился. Долго смотрел на нее, и даже чуть потянулся, но испугался в последний момент. Сбежал в кабинет, сославшись на дела. Смешно. Как мальчишка… хотя не мальчишка уже слишком давно. Но это, как раз, не страшно.

Если они из этой истории выберутся, то время у них будет, все успеют.