Жизнь и смерть в Средние века. Очерки демографической истории Франции

В этом же плане интересны и тексты, встречающиеся в современных нравоучительных трактатах. Процитируем прежде всего трактат середины XIII в. «О четырех возрастах». Его автор — Филипп Новарский — известный знаток феодальной практики и феодального права Иерусалимского королевства, где правовые традиции французского рыцарства были в то время еще достаточно сильны. Как известно, тема о возрастных делениях в жизни человека — одна из излюбленных в средневековой (да и античной) литературе. Многочисленные сочинения на эту тему в период до XIII в. малоинтересны с демографической точки зрения: они перенасыщены штампами и стереотипными делениями человеческой жизни на 3, 4, 6, 7 или 12 периодов[268]. Трактат Филиппа Новарского — один из первых в этом жанре, где, помимо общей характеристики основных жизненных этапов, дается и оригинальная трактовка возрастных граней между ними. Вот что пишет в этой связи Филипп о возрасте законного брака: «Не следует добровольно женить дитя мужского пола, пока ему не исполнится 20 лет, если только этого не требует необходимость не упустить богатое наследство, или особо благоприятную брачную партию, или же из‑за опасения греха, который может случиться из‑за особой пылкости, горячности и темпераментности. Дочерей же желательно выдавать замуж, когда им исполнится 14 лет. Те сыновья и дочери, которые достигли указанных возрастов, уже достаточно разумны и могут лучше оценить и понять жизнь, а их дети будут крепче и лучше»[269]. Этот пассаж выпадает из шаблонной фразеологии более ранних трактатов о человеческих возрастах. В нем явственно слышится отзвук наблюдаемой автором реальности. Тем поучительнее звучащее в тексте Филиппа Новарского признание того, что женитьба знатных юношей может происходить (и, видимо, нередко происходит) и до их двадцатилетия. По-видимому, еще чаще соблюдается правило выдачи замуж благородных девиц на 15‑м году их жизни.

С суждениями Филиппа Новарского о возможном возрасте брака в среде рыцарства в общем совпадают сообщения и некоторых других авторов. Так, в пенитенциалии Алена Лильского возрастом совершеннолетия юношей называются полные 14 лет[270]. Робер де Блуа в поэме, широко распространенной в середине XIII в., высказывается в том духе, что знатный юноша, достигший 15 лет и остающийся холостяком, повинен в грехе гордыни[271].

Суммируя приведенные материалы, можно довольно уверенно говорить о сравнительно раннем возрасте первого брака и для юношей и тем более для девушек. Ведь если законный церковный брак заключался юношами в 15–21 год, а девушками на 15‑м году, то вторая — неофициальная — форма полового союза, господствовавшая в добрачных связях, охватывала и вовсе очень юных. Не слишком велик был и разрыв в возрасте первого брака у юношей и девушек, особенно с учетом возможности внецерковных («добрачных») половых союзов.

В свете этих данных представляется неприемлемым распространенное в историографии мнение о весьма высоком брачном возрасте в Западной Европе XI–XIII вв. в целом и во Франции того времени в частности. Ссылаясь на необходимость для мужчины откладывать брак до момента «жизненного устройства» и неправомерно абсолютизируя отдельные экстраординарные факты, ряд специалистов относят возраст первого брака у мужчин — как знатных, так и простолюдинов — к последним годам их третьего (!) десятилетия[272].

Пожалуй, особенно неоправданны подобные суждения по отношению к простолюдинам. В их среде «жизненное устройство» молодых семей вследствие бурного роста в XI–XIII вв. новых деревень и городов не было проблемой. Крестьянские подростки очень рано начинали участвовать в хозяйственной деятельности. Как показала на массовых английских материалах Б. Ханевельт, к работам в земледелии и животноводстве крестьянские дети привлекались чуть ли не с 8–9 лет. Отдельные наблюдения того же рода Р. Фоссье делает и для Франции[273]. К 14–15 годам крестьянские дети овладевали едва ли не всеми хозяйственными премудростями. В эти же годы, как уже говорилось, их начинали считать совершеннолетними. Даже если допустить, что обстоятельства препятствовали их вступлению в церковный брак, вряд ли можно думать, что созревшие физиологически и социально подростки откладывали создание полового союза еще на 14–15 лет. Если бы это было так, т. е. если бы они вступали в брак лишь в 27–30 лет, то возглавлять семейное хозяйство после перехода родителей в преклонный возраст (в 45–50 лет) пришлось бы их очень молодым неженатым детям. (Ведь, женившись в 27–30 лет, крестьянин приобрел бы работоспособного наследника 14–20 лет — даже если бы им смог стать первенец — лишь к моменту своего физического угасания.) В сочетании с казуальными данными о брачном возрасте крестьян, приведенными выше, все это побуждает думать, что и в деревне мужчины создавали свои первые брачные союзы, вероятно, в возрасте 15–18 лет. Их женами становились крестьянские девушки примерно 13–15 лет[274].