Жизнь и смерть в Средние века. Очерки демографической истории Франции

«Чрезмерная» привязанность родителей к детям, наоборот, осуждалась церковными ортодоксами. Авторы XII–XIII вв. порицают ее с еще большей настойчивостью, чем это делалось в IX в., видя в ней ущерб всепоглощающей любви к Богу и даже источник различных прегрешений. «Дети приносят зло, — писал в конце XII в. реннский епископ Этьен Фужер, обращаясь к простолюдинам. — Так как их надо кормить и одевать, родители становятся скупыми, решаются на обман, забывают о Боге»[285]. Хотя хорошо иметь детей, особенно когда они понятливы и знающи, говорит Фужер в другом месте, обращаясь к знатным, «противно смотреть» на матерей и отцов, которые доходят до безумия, целуя и обнимая своих отпрысков, и которые готовы ради них воровать и грабить, брать в долг и забывать о его возврате. «Имеющие детей-наследников скопидомствуют… не имеющие же подают бедным… Графиня Гайрефорт… у которой все дети умерли, возносила за это Богу молитвы…»[286]

Обычность подобных пассажей у церковных моралистов и проповедников XII–XIII вв. делает понятным пейоративную тональность их высказываний о детях вообще. Когда дети маленькие, читаем у светского автора середины XIII в., обращающегося к горожанам, они не дают родителям спать ночью, а днем надоедают тем, что необходимо постоянно заботиться об их кормлении; когда они подрастут, они носятся по улицам и приходится все время следить, чтобы они не попали под лошадь или повозку; когда они становятся взрослыми, то требуют от родителей богатого наследства и, кроме того, приходится расплачиваться за их долги в тавернах[287]. Еще резче пишет о детях Филипп Новарский: «Малые дети грязны и надоедливы, когда же они подрастают — они становятся такими шалопаями и капризулями, что забота о них — не в коня корм…» Вместо того чтобы следовать божественным примерам, «они уподобляются бессловесным тварям — диким оленям, неразумным птицам и живут как животные». Неудивительно, что «очень многие (trop grand quantité) дети — скверные, гадкие, с дурными наклонностями — неожиданно заболевают и умирают»[288].

Обилие критических оценок детства у средневековых писателей XII–XIII вв. побудило ряд современных медиевистов поддерживать одно время известную концепцию Ф. Ариеса об относительной неразвитости в Средние века родительских чувств к детям[289]. Некоторые исследователи заговорили даже об общей нелюбви и презрении к ним в это время[290]. Если бы такая нелюбовь (или тем более презрение) действительно были характерны для отношения к детям в то время, это не могло бы не наложить сильнейший отпечаток как на условия их существования, так и на возможность выживания для многих из них.

Касаясь этого вопроса, отметим, что анализ текстов подтверждает уже сложившуюся в медиевистике последних лет тенденцию отказаться от распространения точки зрения Ариеса на рассматриваемый период Средневековья[291]. Людям того времени отнюдь не была чужда ни материнская, ни отцовская любовь. Мы специально процитировали выше из числа «антидетских» высказываний церковных ортодоксов те, в которых заметнее разрыв между богословским назиданием и действительностью. Как мы видели, епископ Фужер открыто признает существование матерей и отцов, «до безумия» любящих своих детей. Родительскую любовь и заботу о детях признают и другие авторы XII–XIII вв. Согласно Бомануару, случается, что дети до такой степени ненавидят мачеху, что их совместное проживание становится невозможным. Если в этой ненависти повинна сама мачеха, отцу детей следует куртуазно предложить жене «любить и почитать (aint — в некоторых рукописях: aide, aime — et honeurt) пасынков»; во всяком случае отец не должен соглашаться на удаление детей из своего дома, памятуя, что они и так уже с потерей родной матери утратили материнскую любовь (amour) и что его собственная любовь к детям (l’amour qu’il a vers ses enfants) не должна пропадать втуне[292]. Признает Бомануар и родительские чувства к незаконнорожденным детям. Он, в частности, оправдывает передачу им по наследству не только движимости или благоприобретенной недвижимости, но даже доли родового имущества[293]. Это тем более показательно, что в конце XIII в., когда писал Бомануар, социальный статус незаконнорожденных в целом ухудшился[294].