Жизнь и судьба Федора Соймонова

Поистине «непорядков в противность регламенту», на которые намекал вице-адмирал Сенявин, оказалось преизрядно. В феврале 1727 года, отправившись вместе с двором в Москву, президент Адмиралтейств-коллегии генерал-адмирал граф Федор Матвеевич Апраксин поручил исправление своей должности вице-президенту Петру Ивановичу Сиверсу, голштинцу, переселившемуся при Петре Первом в Россию и вступившему в русскую службу. А потом, год спустя, призвал к себе Господь честного генерал-адмирала. А Сиверс так и остался во главе коллегии, получив адмиральский чин, но оставаясь в должности вице-президента. Согласно регламенту высшие посты в коллегиях могли занимать лишь природные русские. Тем не менее господин адмирал Сиверс за годы своего правления привык распоряжаться коллежскими средствами и хозяйством бесконтрольно: брал мастеровых людей для своих надобностей по домашнему хозяйству, брал и материалы на строительство в вотчинах. Он вроде бы и хозяином себя не чувствовал — все же вице-президент, а, с другой стороны, все права имел, ни за что не отвечая. Императорский двор и кабинет флотом не интересовались, был бы не чересчур убыточен. А какую пользу с него взять?..

Федор немало поломал себе голову, раздумывая над причинами непорядков. Выходило, что коренились они прежде всего в застарелой привычке к бесконтрольности и безнаказанности главных затейщиков. Под стать Сиверсу были и другие высшие коллежские чины. Проверяя штаты, Федор удивлялся, как много лишних людей толпилось в коллежских палатах. Каждый вроде что-то делал, а дело стояло. При этом должностные назначения вовсе не соответствовали адмиралтейскому регламенту, а зависели от протекции, от родства, а то и от взяток... Из-за непорядков в денежных поступлениях от воевод и ратуш в коллегии образовались значительные недоимочные суммы. Отчетные ведомости составлялись неверно. Сведения об исполнении указов в срок не представлялись, и делопроизводительство находилось в самом плачевном состоянии. Соймонов и не представлял себе раньше, каким важным делом является отлаженный и четко работающий административный, канцелярский аппарат. Стоит ему разладиться, и самые благие начинания безнадежно застревают на полдороге от решения к исполнению...

Начал он с того, что не могло ни у кого вызвать даже тени возражений, — с упорядочения денежной отчетности и с сокращения недоимок. С этим оказался связан раздутый штат коллегии, и прокурор выступил на заседании с предложением сократить количество секретарей, обретающихся сверх регламента, и уменьшить количество гардемаринов во флоте. В том числе он предложил отправить наконец в подлинную морскую «многотрудную» службу, в хорошо знакомую ему Астрахань, назначенных туда адъютанта Сиверса — молодого лейтенанта Эссена и трех бравых мичманов, слишком долго обретавшихся в «паркетном плавании» по петербургским прихожим. Эти его предложения вызвали целую бурю среди покровителей бездельников. Но прокурор был слишком очевидно прав и выполнял решения, которые были подписаны самими «покровителями»... Уже вскоре после этой первой стычки в коллегии заговорили о том, что новый прокурор, похоже, был далеко не так прост, каким казался сначала.

Тем временем с началом новой навигации пришли в Петербург очередные английские суда с ньюкастельским углем по торговым договорам, заключенным самим господином адмиралом Сиверсом от имени казны. Пригласив с собою обер-комиссара подрядной конторы Иова Микулина и взяв еще комиссара и канцеляриста из контролорской конторы, Соймонов решил лично осмотреть привезенный товар. В трюмах, равно как и в амбарах, где хранился английский уголь еще от прошлых привозов, комиссия обнаружила один «угольный сор», неочищенную мелочь с пылью, которая по указанию адмирала Сиверса принималась по цене значительно превышавшей стоимость отборного отечественного угля. На возражения Соймонова против такового «разорения казенных интересов» гордый Сиверс лишь отмахнулся, заявив, что-де и «самая распоследняя аглинская угольная пыль и сор лутче первейшаго российскаго антрациту», и намекнул не в меру ретивому прокурору, что ему бы не стоило вмешиваться в те дела, которые утверждены лично им — вице-президентом, исполняющим должность президента коллегии. Адмирал не знал, да и не интересовался характером соймоновским, а зря... Для разрешения сего спора Федор Иванович велел «учинить пробу аглинскому углю» и сравнить оный по качеству и цене с русским.