Жизнь и судьба прапорщика русской армии

Это совсем не те цифры, которые приводятся в энциклопедии 1965–1968 годов: «…до 20 тысяч хорошо обученных и вооруженных людей». Как выясняется, это очередной миф советской власти, пытавшейся показать «героические» победы большевиков и «победное шествие советской власти».

В этот день в Москве прозвучали первые выстрелы. С начала где-то в Занеглименье в районе Тверской или Пречистенки. Потом послышались два взрыва, следом глуховато, короткими очередями, зарокотал пулемет…

«Вот и до Первопрестольной докатилась война. Опять война», – понял прапорщик Н. И. Лоза.

В сумерках осеннего вечера над Москвой в Занеглименье раскатисто ухнул орудийный залп и сухо трещали винтовочные выстрелы.

В ночь на 26 октября Военно-революционный комитет большевиков, ставя целью удержание Кремля, вызвал солдат 193-го запасного полка. Полк был намечен штабом военного округа к расформированию, но солдаты не подчинились этому распоряжению. На усиление караула 56-го запасного полка, уже находившегося в Кремле, двинулись две роты 193-го полка. В это время юнкера заняли Манеж и кольцом окружили Кремль.

Вместо немедленного призыва к выступлению большевистский Военно-революционный комитет начал переговоры с командующим войсками Московского военного округа полковником К. Рябцевым. Полковник Рябцев лично провел переговоры с руководством дислоцированного в Кремле 56-го полка, требуя, чтобы солдаты 193-го полка покинули Кремль и чтобы внутренняя охрана последнего была усилена юнкерами, то есть добивался полного овладения Кремлем. Представители Военно-революционного комитета дали согласие на увод рот 193-го полка, но потребовали оставления 56-го полка.

Ранним сумеречным утром 26 октября 1917 года прапорщик Н. И. Лоза шел пешком, извозчиков на улице не было, а трамваи не ходили – началась забастовка, в штаб Московского военного округа, который недавно перевели на Страстной бульвар в Александровское училище, недалеко от Арбатской площади. Накануне офицеры получили устное приказание коменданта Москвы полковника Мороза собраться в Сборном зале Александровского военного училища на экстренное собрание.

Всю ночь в Москве шел снег. Его мокрыми лохмами были облеплены черные стволы деревьев, столбы, вывески, стены домов.

Временами где-то на улицах звучала перестрелка, слышались пулеметные очереди, усиленные и отраженные стенами домов. Перестрелки вспыхивали не только в Занеглименье, но и в Замоскворечье.

Погода стояла ветреная, холодная и промозглая. Под ногами хлюпала снежная жижа. Подхлестываемый ветром под полы шинели, Николай, придерживая рукою офицерскую фуражку, пересекал Моховую.

На углу Моховой и Воздвиженки к нему обратился офицер:

– Послушайте, прапорщик! Я могу спросить у вас, как пройти в Александровское училище? Я в Москве проездом, города не знаю, – добавил офицер. – На вокзале сказали, что в Александровском училище полковник Дорофеев набирает добровольцев против большевиков.

Николай присмотрелся – перед ним стоял молодой, его возраста, подпоручик, во фронтовой шинели, перетянутой ремнями портупеи.

– Я иду туда, – проговорил Лоза. – Пойдемте вместе. Здесь недалеко.

И они с подпоручиком зашагали рядом по Моховой… По дороге познакомились…

Показалось Александровское училище. Небо на востоке было еще темным, но благодаря освещенным окнам двухэтажное здание, обнесенное высокой стеной и соединенное аркой с церковью Знамения, давшей название улице, вырисовывалось очень четко…

У входа в ограду они услышал ломкий юношеский голос:

– Стой, кто идет?

Щелкнул затвор.

– Прапорщик Лоза! Следуем в штаб округа, – громко ответил Николай.

– С какой целью идете, господа? Извольте предъявить документы, – твердо произнес голос, явно принадлежавший офицеру.

Николай протянул караульному юнкеру свое офицерское удостоверение.

Следовавший с ним подпоручик – свое.

– Господа, извольте следовать за мной, – командно произнес капитан, рассмотрев удостоверения Николая и его попутчика. Они прошли двором, в котором небольшими группками толпились студенты, гимназисты старших классов, юнкера в длиннополых шинелях.

«Что-то не похоже, чтобы толпы офицеров рвались защищать Москву от большевиков», – подумал прапорщик Лоза, глядя на небольшую группу студентов и гимназистов.

– Почему так мало офицеров? – словно прочитав его мысли, проговорил вслух его попутчик.

Они вошли в просторный передний холл училища, из которого вправо и влево вели два коридора, а вверх – парадная лестница.

Писатель Д. Абрамов в своей книге «Первая мировая война. Миссия России» так описывает обстановку в штабе Московского военного округа в те октябрьские дни:

«…В холле горел электрический свет, было сильно накурено, звенели телефоны, где-то работал телеграфный аппарат, было тепло, ибо явно топились батареи.