Жизнь и свобода. Автобиография экс-президента Армении и Карабаха

Обсуждение получилось сложным и сумбурным. Тер-Петросян обострил вопрос до предела, сделал его восприятие черно-белым, не оставив промежуточных оттенков. Никто не хотел возвращать Кельбаджар, но все понимали, что отказ Тер-Петросяну сейчас, при такой постановке вопроса, навсегда испортит наши отношения и породит новую проблему. Некоторые члены Президиума, дашнаки, высказались против; однако представители исполнительной власти предлагали согласиться с Тер-Петросяном, но выдвинуть свои условия, продлить период реализации плана, выиграть время и действовать по ситуации. Подавляющее большинство поддержало этот вариант, на нем мы и остановились. Тут же Георгий Петросян ушел в отставку, и исполняющим обязанности стал Карен Бабурян[74], которому предстояло подписать письмо, подтверждающее наше согласие с предложением посредников. За отставку проголосовало восемь человек против одного и еще один воздержался.

Пригласили Тер-Петросяна, и я подвел итоги нашего обсуждения:

– Мы согласны вернуть Кельбаджар, но нам нужно время, чтобы вывезти оттуда все трофеи. Кроме того, мы должны создать линию обороны между Кельбаджарским и Мардакертским районами, чтобы исключить угрозу наступления оттуда.

– Сколько времени вам нужно? – обрадовался он.

– Пару месяцев как минимум, если Армения поможет, – отвечаю.

В конце концов Тер-Петросян согласился с нашими условиями и улетел в Ереван.

Вечером того же дня мы с Самвелом Бабаяном уже обсуждали следующий шаг: как ускорить взятие Агдама. Оттуда продолжались постоянные артобстрелы наших городов и сел, и захват Агдама входил в наш план создания пояса безопасности вокруг Карабаха. К тому же мы рассчитывали, что, как только мы возьмем новый район, все посредники тут же переключат свое внимание на него и забудут про Кельбаджар.

Аргументы президента Армении меня не убедили. Очевидно, что возвращением Кельбаджара Россия хотела привлечь к себе Азербайджан, показать ему свою лояльность в ситуации, когда народный фронт Азербайджана и Эльчибей бросились в объятия Турции. Но все это выглядело как ситуативные, тактические попытки хоть как-то сохранить влияние. Они основывались не на расчете, а на предположении: вдруг сработает? Азербайджан к тому времени погрузился в политический хаос, и было непонятно: кто должен оценить усилия России? Мы считали, что жертвовать своей безопасностью в такой ситуации крайне неразумно. Опасения Тер-Петросяна мне вновь показались неоправданно преувеличенными, и его приезд лишь ускорил реализацию нашей главной задачи: создать пояс безопасности. Времени было в обрез.

В Азербайджане в тот период царила полная неразбериха, с каждым военным провалом у них менялась власть. Каждый раз, с потерей нового района, в Баку собирались многотысячные митинги, скидывали очередного лидера, на его место приходил другой – и так до следующего поражения на фронте. Муталибова скинули после того, как мы взяли Шушу. Эльчибей сбежал после потери Кельбаджара и успешных действий наших войск по ряду других направлений. Когда мятежный Сурет Гусейнов[75] двинулся на Баку, Эльчибей отправился пить чай в родном селе Келлеки, хотя еще недавно на митинге клялся сделать это в Степанакерте. Мы даже шутили, что судьба президентов Азербайджана решается у нас в Карабахе. Конечно, чехарда с властью мешала им нормально отмобилизовываться, решать военные вопросы, порождала разнобой и междоусобицу в армейском командовании и приводила к военным поражениям. А новые поражения приводили к тому, что очередная власть, так и не успев укрепиться, опять менялась. Получался заколдованный круг: с одной стороны, политическая нестабильность не давала Азербайджану возможности успешно воевать в Карабахе; с другой стороны, происходящее в Карабахе создавало эту самую нестабильность.

Ситуация работала на нас, но мы понимали, что вечно это не продлится, поэтому надо использовать момент и безостановочно наступать, пока мы имеем преимущество: у нас была консолидированная власть, нас не раздирали никакие внутренние противоречия, мы ощущали подъем и были намного мотивированнее нашего противника. Мы строили свою стратегию на том, что чем динамичнее будем действовать, тем выше наши шансы на победу, и шли вперед не останавливаясь. К концу июня мы полностью вернули себе Мардакертский район, следующей целью был Агдам.

Агдам