Жизнь и труды архиепископа Андрея (князя Ухтомского)

5) Энергично протестуя против горделивых папистических притязаний иерархии, старообрядцы никогда не переставали протестовать и против насилий над совестью со стороны царской гражданской власти, и когда петербургский режим стал гнуть в бараний рог церковную общину, старообрядцы употребили все силы, чтобы сохранить себе свободу церковно-общинного самоопределения, и эту свободу у себя осуществили в то время, как «господствующая» иерархия сама собственными руками копала яму и церковной общине, и себе.

Такова правда старообрядчества – ясная, бесспорная, и светлая. Один лишь пункт в организации старообрядчества является спорным – каноническое достоинство белокриницкой и беглопоповской иерархий. Нельзя не оплакивать того обстоятельства, что белокриницкая иерархия получила свое начало не из безукоризненного в каноническом отношении источника, а устройство иерархии беглопоповской еще менее удовлетворительно. Разумеется, белокриницкая иерархия канонически стоит несравненно выше живоцерковных епископов – явно бесчестных, явно арианствующих и явно отвергающих самое существо церковной жизни; но грех одних не может быть извинением других.

И вот теперь нужно умолить Господа, чтобы Он послал каплю Благодати Своей для всех, кто болеет церковными болезнями, и умудрил их воссоединить старообрядчество со вселенскою Церковью.

Нужно сохранить всю правду старообрядчества, но кроме того нужно утвердить ее на бесспорных канонических основаниях.

Раскол старообрядчества, изобретенный цезаропапистами 17-го века и утвержденный кровью мучеников старообрядческих, должен отойти в область истории. Этому «расколу» более нет места и нет основания и оправдания.

История моего старообрядчества Часть первая [506]

1926 г., ноября 30-го

Епископу Петроградской православно-старообрядческой общины

святителю Геронтию [507] на молитвенную память,

Епископ Андрей

За м. с. о. н., Г. И. X. С. Б. п. н. а. [508]

Вместо предисловия

С самым тяжелым чувством начинаю этот свой небольшой труд. Всегда я писал только то, что хотел писать. А тут сейчас начинаю писать только потому, что вынуждаюсь обстоятельствами. Мне казалось, что неизвестные два документа относительно моего воссоединения со старообрядцами, разошедшиеся в рукописи среди людей, интересующихся этим вопросом, достаточны для людей, понимающих дело и любящих его. Я разумею два документа под заглавием: «Акт воссоединения» и «Исповедание веры епископа Андрея». Но оказалось, что этого очень недостаточно; оказалось, что наши руководители церковной жизни вполне не понимают сущность этих документов и их оценили правильно только руководители беглопоповского раскола во главе с бывшим ректором Саратовской семинарии и ныне беглопоповским архиепископом Николою Поздневым. Этот Никола понял указанные документы и отверг всякое «воссоединение», признав один только бывший ранее раскол. Таково отношение к воссоединению с стороны беглопоповцев, основанное на глубоком <не>понимании дела и личных эгоистических целях.

Но почему наши «православные» не желают «воссоединения» со старообрядцами; почему для них нужен только раскол, этого я понять никак не могу. Невольно при этом вспоминаю один инцидент на Киевском миссионерском съезде 1908 года [509] . Там присутствовало 34 (тридцать четыре) епископа. Такого съезда епископов за последние два-три века на Руси не было. На съезде председателем был назначен (от синода) архиепископ Волынский Антоний (Храповицкий). И вот на епископском совещании под председательством митрополита Антония Вадковского был поднят вопрос о восстановлении памяти и церковного почитания святой Анны Кашинской [510] . Архиеп. Антоний Волынский просил епископов воспользоваться случаем и, кроме того, от имени 34 епископов написать и подписать воззвание к старообрядцам с предложением обсудить пути примирения с ними.

Епископы в ответ долго молчали, и это красноречивое молчание только прерывалось мелким шепотом и сопровождалось недоуменными взглядами. Наконец один из епископов (Владимир Екатеринбургский) начал расспрашивать о том, кто это Анна Кашинская, и с изумлением узнал, что она была двуперстница (то есть почти раскольница). Тогда стали раздаваться следующие вопросы: удобно ли восстанавливать ее церковное почитание ввиду такого обстоятельства… Такие речи вывели из терпения не очень сдержанного архиеп. Антония, и он сказал почти буквально следующие слова: «Я воображал, что буду делать доклад людям, хоть сколько-нибудь осведомленным со старообрядчеством, но вижу, что здесь люди, совсем его не знающие; признаюсь, я ошибся и снимаю свое предложение».

Только доброта и находчивость митрополита Антония Вадковского сгладили впечатление от этого авторитетного архипастырского рассуждения о старообрядчестве; но воззвание к старообрядцам так и не было написано.

Вот мне и думается, что только полная неосведомленность, что такое старообрядчество, заставляет наших «православных» так неправо, так лживо говорить обо мне и моих отношениях к расколу и к старообрядчеству.