Жизнь и труды архиепископа Андрея (князя Ухтомского)

Наши богословы имеют обыкновение полемизировать со старообрядцами по отдельным пунктам их религиозно-обрядового мировоззрения, не вникая в ту общую связь, которой они подчинены, и не замечая того, что душа старообрядцев привязана не к этим пунктам в отдельности, а ко всему их религиозному делу в полной его совокупности. То, что они часто не умеют защитить своих некоторых религиозных положений и терпят поражения, вызывает в них только одну досаду за то, что их как бы уличили, но это нисколько не колеблет их веры в правоту их убеждений. – «Хотя я и не умею тебе сейчас возразить, – думает потерпевший поражение в словесном споре старообрядец, – но это не значит еще, что я не прав, и придет время, когда я сумею тебе ответить». Бывает, что он может найтись что-нибудь возразить богослову-академисту, но в общем весь этот богословский спор души его вовсе не задевает и остается как бы где-то на поверхности, нисколько не колебля всего его стойкого мировоззрения, которое как бы срослось с ним. Вся-то и суть в том, что он верит «нутром», непосредственно, и его мировоззрение неуязвимо для подобных словесных доказательств. За все 200 лет раскола наши отношения со старообрядцами только такими спорами и исчерпывались.

Старообрядцы ищут истины, пересматривают свое религиозное мировоззрение и ищут возможности соединения с Церковью.

Им не до смеха. Истины ищут они серьезно и честно. Единоверцев и их религиозные взгляды я знаю. Называя себя единоверцами , они свидетельствуют о том, что они одной с нами веры , и они стремятся во всех отношениях быть ближе к св. Церкви. И это тем более важно, что в настоящее время идет целый поход против нашей веры, и мы все должны сплотиться для самозащиты…

Какие же средства должны мы принять для исцеления нашей церковной жизни? Говорят, нужно устраивать крестные ходы. Я не раз участвовал в крестных ходах и очень сам люблю их, но крестные ходы – это еще не дело, это лишь молитва перед делом, это – начало дела. Нельзя ограничиться в борьбе со злом одними крестными ходами. Это все равно, что прочитать молитву перед делом, а дальше ничего не делать.

Если мы серьезно хотим взяться за дело, мы должны твердо работать, и в этом труде мы все-таки можем взять пример с единоверческой общины. У единоверцев есть культура, есть понимание Церкви, сплоченной жизни. На Соборе я говорил, что для возрождения нашей Церкви мы должны поклониться всем неверующим и просить их: «Уйдите, ради Бога, от нас!»

В свое время была сделана грубая ошибка, из-за которой церковная жизнь только разрушалась, когда строжайшим образом запрещалось выходить из церковного общества неверующим.

Эти-то неверующие элементы, пребывая в теле церковном, лишь разрушали само тело… Привлечение же в тесный союз с нами единоверцев, людей верующих, которые знают, что такое Церковь и церковная дисциплина, может только быть полезным для общецерковного дела. Имея это в виду, я и пригласил в наш Кафедральный Собор единоверцев.

Единоверцы из Уфимской губернии приехали к нам в Уфу и приняли участие в службе по своим старым книгам. Я считаю, что подобные совместные богослужения по старорусскому чину должны как можно чаще у нас совершаться для нашей общей пользы. Я слышал, что некоторым не понравилось их пение, но их пение точно такое, как пение других православных народов. Я, когда услышал это их пение в Уфе, сразу перенесся на Кавказ, где я точно такие же напевы слышал у православных грузин, армян и греков; точно такое же пение раздается на Афоне и в Иерусалиме. Ясно, что источник этого пения – один; все это напевы нашего осмогласника, завещанные нам преподобным Иоанном Дамаскиным.

Я уже сказал, что в то время, когда наши академические богословы смотрели на мировоззрение старообрядцев как на ошибку, русское правительство относилось к их существованию, как к большому беспорядку; это так называемый фронтовой взгляд на жизнь. Фронтовики требовали, чтобы старообрядцы молчали и не возражали в ответ на требования властей. Фронтовик, по существу дела, равнодушен к существу веры… «Будь про себя кем хочешь, но по виду показывай себя, как все», – думает он. Фронтовик делает вид, что и он во что-то верит, но в действительности ему нет никакого дела до истины. Для него истина то, чего требует начальство. Завтра изменится начальство – изменится и истина; так государственная власть относилась к старообрядцам.

Вследствие такого постоянного гнета государственной власти на церковную жизнь, из этой церковной жизни как-то испарилась самая мысль о церковной дисциплине. В Церкви, даже в храме за дисциплиною наблюдал полицейский урядник… Может ли быть что-нибудь уродливее и ужаснее? Поэтому церковная дисциплина внутренней церковной жизни рассыпалась и перестала быть воспитателем народа в вере. Между тем вера не может не проявляться в жизни и в ее порядке (дисциплине), а порядок не может по своей природе не воспитывать человека, приводить его к вере.