Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра

Экипажи были распущены, корабли разоружены и для них также могло уже никогда не найтись службы. Ведь Хорнблауэру едва исполнилось сорок, а избранная им карьера уже практически закончена! В начале 1816 года пришли новости со Средиземного моря, где лорд Эксмут вел переговоры с берберскими державами (пиратскими республиками Северной Африки), используя, наконец, последний довод — силу. Скоро и он должен был вернуться домой, поскольку и его корабли подлежали выводу из кампании. Казалось, что будущего на флоте не остается уже ни у кого. Что же касается Барбары, то она отправилась в Дублин, с намерением затем посетить Драмклифф-Каст. В своем коротком письме, отправленном из графства Слиго, она сообщала мужу о том, что чувствует себя хорошо, но не называла даты своего возвращения.

27 июня 1816 года случилось чудо. Хорнблауэр получил то, на что, казалось бы, уже не мог рассчитывать — письмо с предложением явиться в Адмиралтейство. Он бросился на Чарринг-Кросс со всей быстротой, на которую только способны были лошади, и в очередной раз оказался в кабинете сэра Томаса Байама Мартина, морского члена адмиралтейского совета. Позднее Хорнблауэр описал этот разговор в своем письме, адресованном сэру Чарльзу Пенроузу.

Адмирал Мартин:

Я уполномочен предложить вашей светлости назначение на пост капитана флота к лорду Эксмуту.

Хорнблауэр:

Я счастлив принять это назначение, но слегка удивлен этим предложением. Брат его светлости занимает этот пост в настоящее время, и я знаю многих других соратников лорда Эксмута, которых он мог бы предпочесть моей кандидатуре. Сам же я в последний раз служил с ним еще мичманом, в 1796 году.

Адмирал Мартин:

Я знаю об этом. В своей последней экспедиции в Алжир лорд Эксмут собрал вокруг себя многих офицеров, которые ранее также служили под его флагом. Сейчас ему придется вновь посетить Алжир, но уже с другими приказами, которые делают возникновение боевых действий практически неизбежным. Зная, что его собственная жизнь будет находиться под угрозой, лорд Эксмут решил не подвергать такому же риску жизни тех, кто ему особенно близок. Ни его брат, ни его сыновья не будут в этой экспедиции. Он предполагает предстоящую операцию исключительно опасной.

Хорнблауэр:

Его друзья будут разочарованы. Кто же еще идет с ним?

Адмирал Мартин:

Адмирал Пенроуз будет заместителем командующего, вице-адмирал Милн — его вторым заместителем, капитан Брисбен будет флаг-капитаном его светлости на «Королеве Шарлотте», капитан Брэйс — с Милном на «Неприступном». Пенроуз сейчас в Средиземном море и ему приказано присоединиться к эскадре его светлости под Гибралтаром.

Хорнблауэр:

Это большая честь служить с подобными офицерами и последняя возможность побывать в бою — ведь вслед за этим может последовать десять лет мира.

Адмирал Мартин:

Скорей даже все двадцать лет, милорд. Представляете — может уже не быть ни одной битвы до самого конца наших дней.

Это последнее пророчество так и не сбылось, но Европе действительно, в большей или меньшей степени, предстояло прожить долгие годы в мире. Каждый флотский офицер горел желанием идти в поход с лордом Эксмутом, так что его трудности в вежливых отказах им почти сравнялись с теми затруднениями, которые он испытывал с заполнением вакансий на нижних палубах.

Теперь матросов ничто не удерживало на кораблях — война закончилась, и они уже хорошо знали, что мог дать им Королевский флот. Для Хорнблауэра же, чья карета мчалась к Портсмуту, вся ирония ситуации состояла в том, что его кандидатура была выбрана исходя из противного — не потому, что лорд Эксмут больше любил своего бывшего мичмана, а потому, что адмирал не хотел рисковать жизнью тех, кто был дорог ему значительно больше. Еще одним проявлением иронии судьбы было то, что Хорнблауэр за двадцать лет действительной службы на море ни разу не принимал участие в генеральном сражении. Насколько ему было известно, это было делом весьма обычным. В боевом строю британского флота при Трафальгаре было всего двадцать семь линейных кораблей из общего числа семидесяти двух. Моряки, которые сражались у мыса Сан-Винсент или при Абукире, представляли счастливое меньшинство, и потом гордились этим всю жизнь. И вот сейчас, в последний момент судьба подарила Хорнблауэру неожиданный шанс. Битва почти неизбежна, и он будет на палубе флагманского корабля. Если он будет убит — а это вполне могло случиться — то его проблемы с Барбарой решатся сами собой. Если же снова вернется героем, как это уже было в 1811 году, проблема также будет решена, но уже другим образом. Она не может остаться в стороне, когда все вокруг будут повторять его имя. Если же ему все-таки не суждено вернуться героем, то лучше не возвращаться вовсе.