Жизнь идиота

Но всякая, пусть даже самая длительная бойня, всякая пляска подобного беспорядка обязательно заканчивается — таков вечный закон жизни.

И что тогда?

Тогда появляется дворник.

С его появлением сторонники тьмы, все эти чертенята, призванные князем мира сего к разрушению и буйству (неважно, как их там называют — революционерами, террористами, уличными хулиганами, которые за честь почитают вдребезги разнести стеклянную остановку), еще недавно витийствующие, заливающие все вокруг себя огнем, крушащие и растаптывающие, сеющие развалины и мусор, исчезают, как тени в солнечный полдень.

Дворник же принимается за работу…

И будьте уверены — в результате его неторопливой размеренной деятельности следы самой ужасающей анархии, самого невероятного разрушения обязательно исчезают. Через день, через два, через год — неважно, но стирается копоть со стен, увозится щебенка, засыпаются ямы, высаживаются деревья…

И вновь торжествуют чистые улицы, свежие дома, вымытые с шампунем лестничные клетки…

То есть торжествует Господь.

* * *

Кажется, впадаю в детство — вновь начинаю любить кино.

* * *

В юности мечтал стать рок-музыкантом. В молодости (когда поумнел) — литератором. Сейчас, в так называемой зрелости, предел моего мечтания — пенсионерство.

* * *

На острове Котлин есть город-герой Кронштадт.

При въезде в тот славный город есть заброшенное лютеранское кладбище.

Редкого посетителя встречает на скромной и единственной его аллее обелиск, на котором указано, что где-то здесь, в этой черной сырой земле, покрытой опавшими листьями, похоронен Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен.

Слава богу, что удосужились поставить хотя бы знак-упоминание!

Потому что сама могила утеряна.

Каждый раз, когда я навещаю Кронштадт, то прежде всего заглядываю сюда, в юдоль вечности, на скромную аллейку в редком лесу и останавливаюсь перед этим упоминанием.

И думаю.

И мысли мои, честно говоря, горькие…

Уже за одно то, что сделал умнейший и образованнейший Фаддей Фаддеевич на посту главного командира Кронштадтского порта и военного губернатора Кронштадта для города, к месту его упокоения должна была быть проложена незарастаемая народная тропа.

Кроме всего прочего: радения о флоте, создание великолепного Петровского парка и кронштадтских благоустроенных улиц, выдающейся службы на благо отечеству, тяжелейших кругосветных плаваний — адмирал, осмелюсь напомнить, вошел не только в российскую историю, но в историю всего человечества.

Ибо Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен открыл Антарктиду.

Только вдумайтесь: на всех атласах, на всех языках огромного многонационального мира запечатлено это имя.

Только вдумайтесь: здесь, на этой земле за каких-нибудь семьдесят лет была забыта могила человека, равного по значимости Колумбу!

Ведь она была! Еще каких-нибудь сто лет назад она здесь была.

На небольшом, да что там говорить, крохотном кладбищенском участке мы умудрились потерять даже не национальную — мировую святыню!

Да, за истинную могилу Колумба до сих пор спорят две страны. Да, место упокоения Магеллана могут назвать лишь примерно — но ведь с тех пор прошло столько времени! И то, и то…

Фаддей же Фаддеевич Беллинсгаузен скончался в 1852 году — почти что вчера.

Его именем названо море в Тихом океане, мыс на Сахалине, остров в архипелаге Туамоту, залив в море Лаптевых, ледник и кратер на Луне, астероид главного пояса и научная полярная станция. Он вошел во все учебники истории, во все справочники, посвященные географическим открытиям, во все анналы…

Подобно Гагарину, Чайковскому, Толстому, он — знаменитость, гордость и бренд страны.

А его могила — не где-нибудь на Камчатке или в Папуа — Новой Гвинее — здесь, в центре нашей российской цивилизации, в славном Кронштадте, буквально у всех нас под носом, на кладбище, рядом с которым живет и трудится целый город, которому скромнейший и великий Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен отдал столько сил и времени, — пропала, ушла в небытие, растворилась среди других редких холмиков.

И боюсь, что навсегда.

* * *

Бисмарк о Марксе сказал следующее: «С этим бухгалтером мы еще наплачемся…»

* * *

История войн с каждой своей страницы вопиет о том, что человек — животное. Мало того — животное исключительно опасное.

* * *

Организм любого государства никогда не бывает полностью здоров. В нем всегда бродят болезнетворные бактерии, которые только и ждут своего часа.

* * *

Как вам такое выраженьице: «Кремль ворочался в своей берлоге и глухо ворчал»?

* * *

Несмотря на свою тогдашнюю молодость, отвлекающую то на одно, то на другое, хорошо помню, как в 1990-е годы распадался писательский Союз.