Жизнь идиота

В то время Шереметевский особняк Союза писателей, величавый, словно вельможа, еще светил всеми своими парадными окнами. Еще загоралась лампа в его бильярдной, а двух уровневая библиотека принимала посетителей. И ресторан, знаменитый ресторан Союза, в который набивались по вечерам литераторы и кагэбэшники из Большого дома на Литейном для совместного распития водки и неизбежного после этого братания, радушно распахивал объятия и серьезным сосредоточенным классикам, и такой, как и я тогда, «шелупени»…

Но уже что-то ломалось внутри отлаженного организма, шли какие-то процессы, что-то уже искрило, что-то не состыковывалось.

Поначалу отовсюду слышались шепотки, затем споры, затем…

Помню двух почтенных старцев, в одном из переходов Шереметевского дома столкнувшихся между собой.

Помню их указательные персты, словно пистолетные дула направленные друг на друга, помню ругань, в которой то и дело проскальзывало: «37-й», «Заседание в Белом зале», «Дело Зощенко и Ахматовой».

Я никак не мог взять в толк, отчего они так возбуждены…

Непонятны были обоюдные обвинения седовласых голов. Единственное, что запало в память, — какой-то там пресловутый Белый зал.

Дальше — больше: мои дорогие союзовцы стали делиться. Делили кабинеты и стулья, собирали собрания, теснились опять-таки в коридорах и комнатах, кричали, плакали, умоляли, обращались к кому-то и кого-то проклинали — и вновь хором и поодиночке вспоминали прошлое, призывая на помощь Столыпина и американскую демократию…

Мелькали резолюции, съезды, плакаты…

«А где ты был, когда обсуждали статью Жданова о журналах “Звезда” и “Ленинград”?» — «А как ты голосовал по поводу Зощенко?»

Судя по всему, старикам было о чем вспоминать.

Потом мне, недорослю, объяснили — Союз окончательно делится на «правых» и «неправых», на «либералов» и «почвенников», на «демократов» и «государственников»…

О, боги! Остался единым и неделимым Союз композиторов! Даже в то время процветал Союз архитекторов! Несмотря на почти ежедневные драки в баре, благоденствовал, по сравнению с нами, Театральный союз…

Писатели решительно разделились.

А затем?

Затем, словно в отместку, сгорел Шереметевский дом со всеми своими резными креслами, залами, библиотекой и всем прочим — старинным, уютным, вечным, — и всех — и «демократов», и «почвенников» — вышвырнули вон «во тьму внешнюю, в скрежет зубовный»…

Особняк после восстановления прибрали к рукам розовощекие и жизнерадостные новые хозяева жизни. «Либералы» и «славянофилы», одинаково осиротевшие, одинаково обнищавшие, «стуча ботинками» разошлись по домам. Митинговать стало решительно негде: ни комнат, ни стульев более не существовало. Что касается новых хозяев — трижды плевать им было и на «сидельцев в сталинских лагерях», и на пресловутое «ждановское выступление»…

В 90-е годы погорельцы пытались собраться в каких-то библиотеках, мыкались (и те и другие) по каким-то углам: все еще грозились и бесконечно постановляли…

Помню, как-то брел я по Невскому с очередного собрания и увидел: навстречу с собрания (только со своего) бредет мой «идеологический оппонент», ныне покойный Гена Григорьев. Так и столкнулись возле Елисеевского магазина.

— Ну что?! — воскликнул знаменитый поэт. — Морду, что ли, тебе набить?

Обнялись мы да и «раскатали» бутылочку.

* * *

Каждый год 7 марта, накануне «дня», картина поистине удручающая: в метро целый вагон унылых женщин с не менее унылыми водянистыми цветами… То здесь, то там вскакивают и уступают места поддатые мужички, похожие на мелких оживленных собачек.

Бедные дамы едут, уткнувшись глазами в пол.

Тюльпаны, тюльпаны, тюльпаны…

* * *

Так называемый жизненный куш, как правило, срывает один из миллиона, и срывает такой ценой, о которой не принято говорить…

* * *

Американский образ жизни всегда побеждает лишь потому, что из всех идеологий он наиболее приближен к человеческой природе…

Человек хочет шоу — американский образ жизни дает ему это.

Человек хочет денег — американский образ жизни дает.

Хочет самовыражения — сколько угодно.

Хочет раскрепощения — пожалуйста.

И т. д. и т. п.

Всей своей сутью, всем вышеперечисленным он постоянно плодит Цукербергов, Фордов и Вандербильдов…

Вот почему в столкновении с американским образом все другие доктрины, направленные на «духовную сторону человечества» (коммунизм, исламизм и проч.), рано или поздно терпят крах…

* * *

Запомнилась прочитанная где-то быль — ну прямо с Библии сошла!.. Когда Розанов умер, его рядом с Леонтьевым похоронили. После революции в кладбищенской церкви расположилось Общество слепых. Так вот, слепые, посещая общество, постоянно натыкались на могильные кресты двух философов. Это слепых настолько разозлило, что в конце концов они расколотили кресты своими палками.