Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

— Что — что? Не знаю — что. Нельзя же, в самом деле, быть такой стервой.

— Это я — стерва? Да… — у меня от такого хамства просто дыхание перехватило. — Да вы… Да какого черта вы ко мне вечно цепляетесь?!

— Да русским же языком прошу — уйди! Ко мне женщина должна подойти, так нет — ей надо крутиться здесь. Именно тут ей медом намазано.

— Какая еще женщина?

— Не ваше дело!

— А я здесь при чем?

— Только, кажется, жизнь наладится — нет, вечно найдется ведьма, которая все испортит! Кто вас просил лезть?!

О, Господи! Вот это да… Только б не догадался!

— Девушка, извините, возьмите назад журналы. А вы бы вначале вежливости поучились, а то от вас все женщины шарахаться будут!

Я чуть не бегом помчалась из магазина. Вот это номер! Этот хам, этот бультерьер-собачник и есть тот самый Владислав, на свидание с которым меня сюда принесло. Кожаная куртка, газета в руках, ожидаемое свидание с женщиной — все сходится. Фотография? Да, похож он на ней, только лет на тридцать моложе себя нынешнего. Тридцать лет и пятьдесят килограммов тому назад. Потому мне и показалось знакомым лицо на фото!

Пути Господни… Остается надеяться, что до него не дошло, с кем именно он должен был встретиться. Пусть думает, что как Лордик погрыз его псину, так и я разбила его наметившуюся личную жизнь!

Да чтобы я еще раз вляпалась в подобную авантюру?! Все. Хватит с меня подобных экспериментов. Нашла, называется, способ! Нет, это не я нашла, это — Женька. С ее подачи. А я? Пошла, как теленочек на веревочке!

Но зато ведь — не скучно? Да уж…

В преддверии Всенародного детского праздника дом оказался охвачен единым трудовым порывом. Почему — трудовым? Ну, с моей точки зрения, иначе, как тяжким трудом, не назовешь заполнение бесчисленного количества «валентинок». А грядущий праздник — это, соответственно, День Святого Валентина — праздник, с долей иронии воспринимаемый нами, зато с превеликим энтузиазмом подхваченный молодым поколением.

Надо сказать, что лично у меня к нему совершенно особенное отношение. Дело в том, что четырнадцатого февраля — мой день рождения. То есть мой личный, персональный праздник. Мой день. Был — моим. Пока в чью-то чересчур умную голову не пришла романтическая идея передсадить трагическую историю западного монаха на нашу. Нам ведь — как? Чем праздников больше — тем лучше. В нашей школе уж который год традиционно отмечается Хеллоуин. Ну вот и скажите: нам что, своей нечистой силы мало было?

Нет, если бы День Святого Валентина сделали государственным праздником, законным выходным днем, я бы нисколечко не возражала. Выходной — он и в Африке выходной. А в свой законный день рождения нет ничего лучше, чем, вдоволь выспавшись, устроить себе день ничегонеделания. Абсолютного. И никуданехождения.

Но я, как и положено, несусь с утра на работу, накрываю, как и положено, деньрожденный стол, а поздравляют все — друг друга. С Днем влюбленных. Ну чему, спрашивается, радуются четырнадцатого февраля сорока- и пятидесятилетние тетки, ежедневно в течение последних двух-трех десятков лет костерящие почем зря своих благоверных? Но сердце — не камень. Дай только повод, и пробьют панцирь повседневной озлобленности робкие росточки любви, и потянутся туда, откуда повеяло, хоть и ненадолго, теплом. Ну и пусть радуются. Меня, в конце концов, тоже ведь поздравить не забудут.

В этом году как раз идеальный вариант: четырнадцатое приходилось на субботу. Значит, «накрывать поляну» я должна буду в пятницу. Тринадцатого.

— Может, перенесешь? — предложили коллеги. — Нехорошее все-таки число. Ничего страшного, отпразднуем в понедельник.

— Ну нетушки. Тринадцатого — так тринадцатого. Я вам — тортик, вы мне — цветы.

Легко сказать «тортик». Тортиком, попятное дело, не отделаешься. Два огромных пакета с провизией грозили порваться в любую минуту. Пришлось пропустить два автобуса, забитых настолько, что и сама-то, проехав пару остановок, рисковала перейти в паштетообразное состояние, и влезть только в третий, относительно свободный, сразу же попытавшись пристроить свои пакеты на колени к уже сидящим мужчинам. Идея уступить место, как совершенно фантастическая, не пришла в голову ни мне, ни им, — спасибо, что «багаж» подержать согласились. Втиснувшиеся следом десятка три пассажиров обещали доставить друг другу массу удовольствия. «Радость человеческого общения» — это как раз о поездках в общественном транспорте в час пик.

Дама, прижатая ко мне так, что я ощущала нас с ней двумя половинками одного сэндвича, завозилась, стоило машине тронуться, и активно начала отвоевывать «место под солнцем».

— Мужчина, пройдите, нечего тут стоять. А вы подвиньтесь, ваша рука мне мешает. Давайте, давайте, шевелитесь…

— Блин, чего толкаешь? Корова, места ей мало! Да ты меня своим локтем проткнула уже.

— Я — корова? А ты — кто, бегемот недоделанный? Ишь, растопырился. Двигай, я тебе сказала!

— Да как я двину, если ты мне на ноги вперлась? Ты хоть глянь, на чем топчешься, а потом ори. Как на асфальте!

— А один черт — что асфальт, что твои ласты.