Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир

За двадцать восемь дней мучений флот прошел всего от 165 до 170 миль. Стойкость Колумба проявилась в том, что он отказался признать себя побежденным и не стал менять первоначальный план, хотя имел возможность развернуться по ветру и пойти в страну золота и серебра, о которой ходило так много слухов. Какой моряк, борющийся с ветром и морем, идущий на стонущем от напряжения судне, осыпаемый брызгами, промокший под проливными дождями, наполовину утонувший в волнующемся море, измученный перетяжкой такелажа и откачкой воды, не мечтал о сладостном удовольствии сменить противный ветер на попутный? Простой приказ на смену курса направил бы флот Адмирала из ада в рай за несколько минут, буря превратилась в шторм – пусть даже и довольно сильный, – и корабли быстро и весело понеслись бы по ветру без суеты и напряжения. Но Адмирал Моря-Океана продолжал исполнять свой долг в поисках пролива – именно за этим он сюда пришел. Он не мог позволить себе двигаться по ночам, поскольку эта часть Карибского моря все еще оставалась неисследованной и могла быть полна рифов и островов. Кроме того, ночные стоянки вне гаваней в условиях сильного течения привели бы к слишком большому сносу. Колумб просто боялся что-то упустить и надеялся, что рано или поздно небо прояснится, ветер переменится, и как когда-то Красное море расступилось перед Моисеем, так и здесь берега разойдутся в стороны, открывая пролив, и флот устремится к Индийскому океану, Тапробане[315] и вечной славе.

Не было никого, кто мог бы вознаградить все эти усилия и мучения. Но, как говорят моряки, плохая погода всегда заканчивается, как и удача когда-то поворачивается лицом. 14 сентября моряки обнаружили, что линия побережья отклоняется, и обогнули мыс, за которым земля фактически немного отклонялась к западу.

Теперь добрый Господь давал им благоприятные ветра и течения. Адмирал назвал этот мыс Грасиас-а-Диос. Моряки, посещающие это побережье, часто спрашивали меня, почему этот низкий и унылый мыс носит такое красивое имя. История путешествия Колумба, возблагодарившего Бога за возможность идти по ветру, является достаточным объяснением.

Обогнув мыс Грасиас-а-Диос, флот направился на юг вдоль восточного побережья нынешней Республики Никарагуа. Было долгожданным облегчением иметь возможность идти одним галсом. Они пронеслись через пролив Москито и миновали крутой мыс из красной глины, который называется теперь Брагманс-Блафф. В шестидесяти милях дальше начиналась другая линия бухт, дающих надежную защиту. Достигнув устья широкой и глубокой реки 16 сентября, каравеллы встали на якорь, и на берег были отправлены шлюпки за дровами и водой. Порывы задувающего с моря ветра поднимали такой прибой над отмелью, что одна из шлюпок пошла ко дну, а двое моряков из ее команды утонули. По этой причине адмирал назвал эту реку Rio de los Desastres[316]. Судя по описанию Фернандо, речь идет о Рио-Гранде, но исходя из маршрута, описанного Диего де Поррасом, этим местом вполне могло оказаться побережье Блуфилдса. Если принять последнее предположение, то флот должен был идти от мыса Грасиас-а-Диос непрерывно и днем и ночью.

В течение следующих восьми дней каравеллы продолжали огибать это побережье в южном направлении примерно на 130 миль, миновав южную границу Никарагуа и выйдя к гористой и живописной Коста-Рике. По времени их официального взятия под корону видно, что флот бросал якорь каждую ночь, так как повсюду можно было найти хорошую якорную стоянку в 5–7 саженей глубины на безопасном расстоянии от берега. Они миновали мыс, который Поррас назвал Кабо-де-Рохас (очевидно, Обезьяний мыс с его красными скалами) и прошли Сан-Хуан-дель-Норте (Грей-таун), который должен был стать последней карибской точкой Никарагуанского пролива. 25 сентября флот достиг области, именуемой туземцами Кариаи, где каравеллы провели десять дней, стоя на якоре за красивым лесистым островом (Киривири), названном Адмиралом La Huerta[317]. Скорее всего, этим островом был Ува, а местом – современный Пуэрто-Лимон в Коста-Рике.