Жизнь Константина Германика, трибуна Галльского легиона

– Трибун, комедия начинается, – произнес Лют-Василиус. – Не пора ли нам под шумок сматываться?

– Успеем! – отмахнулся Константин Германик. В театре, куда его постоянно за компанию водил тесть, комедия была единственным представлением, на котором офицер не скучал. Тут же ему предлагали уйти из «театра», не увидев самого интересного.

Последняя сцена оказалась яркой, но, к неудовольствию благодарного зрителя, короткой.

Примчавшись к каменистой гряде, лучники-готы скрылись из виду, чтобы через короткое время вдруг оказаться на вершине скалы рядом со своим разведчиком. Теперь стало ясно, почему они были босы и легко одеты.

Разведчик-гот тем временем быстро расстегнул панцирь, снял шлем. Оказалось, что под броней у него была та же коричневая рубаха, серые штаны, что и у остальных. Он лег на живот, подполз к краю скалы, осторожно выглянул.

Вряд ли кто-то на больших речных лодках, стоявших на якорях под скалой, его заметил. Да если бы и приметил, то было поздно.

Разведчик поднял руку, призывая своих, изготовивших луки. Махнул рукой. Стрелки не торопясь, чтобы не сбить дыхания, приблизились к краю пропасти. По команде натянули луки, целясь в гребцов и солдат внизу на лодиях антов.

Пустили первую кровь.

Истошные предсмертные вопли и проклятия еще живых заглушили даже шум Мертвой реки. Белотелые гребцы, утыканные стрелами, как ежи, валились за борт. Солдаты-анты, ранее скинувшие латы, чтобы не испечься под солнцем, не имея другой возможности укрыться от смертоносного дождя, дрались из-за щитов.

На одной из лодий гребец-ант попытался поднять якорь.

– Храбрый дурак! – Люк-Василиус не успел произнести эти слова, как гребца застрелили. – Рубить надо, рубить! – продолжил бывший пират.

Его словно услышали. Солдаты-анты наконец разобрались со щитами, попытались прикрыть себя и гребцов.

Явно повинуясь приказу, выныривая из-под щитов, один за другим гребцы бросались рубить толстые якорные канаты. Многие из них отправилось на дно Мертвой реки, чтобы лечь рядом со своими якорями.

Но дело было сделано. Лодии сдвинулись с места, их все быстрее и быстрее понесло течением вниз, прямо к скалам-воротам, за которыми в полноводный Гипанис впадала воистину Мертвая река!

– Вот теперь – уходим! – скомандовал Константин Германик, но тут раздался такой треск и одновременно вопль боли и ужаса, что все обернулись.

Оказалось, что первая же антская лодия, пытаясь как можно скорее уйти из-под обстрела, налетела на подводный утес. Военное судно встало почти вертикально, половина гребцов тут же оказались в пенном буруне, их головы быстро скрылись под водой Мертвой реки. Еще быстрее нашли свою смерть солдаты, успевшие продеть локти в скобы тяжелых щитов. Затем лодия с шумом грохнулась на воду, чтобы через считаные мгновения в щепы разбиться о гранитные стены каньона Мертвовода.

Ускоряя шаг, а потом и бегом команда Константина Германика поспешила к речной бухте, где под сенью молодой листвы подтопленных разливом реки старых ив затаился их «торгаш».

Глава ХХVI Посольство к антам

Одного взгляда на широкий Гипанис было достаточно, чтобы убедиться: покидать убежище – неразумно. На расстоянии двух полетов стрелы, борясь с течением, маневрировали боевые суда антов, уцелевшие после недавней бойни.

– Что они вытворяют? – недоумевая, вслух осведомился Константин Германик.

– Трибун, дело плохо, – ответил бывалый Лют-Василиус. – Судя по всему, поджидают своих. А на середину реки вышли, опасаясь повторных обстрелов.

– Так далеко?

– Как говорят наши охотники на озере Нобель: «Испуганный зверь далеко бежит».

– Согласен. Но тогда почему ты сказал, что дело плохо?

– Командир, со скалы я внимательно осмотрел здешний берег. Если флот антов решит пристать, то лучшей бухточки, чем эта, им не сыскать. А ночь близится, солнце уже садится. Трибун, надо было отходить, когда я сказал. Были бы уже далеко от проклятой реки. А так… Как бы нам не пришлось повторить судьбу тех гребцов-антов, что якорные канаты рубили.

Константин Германик не счел нужным отвечать на дерзость подчиненного. Решил: «После сочтемся, времени в обрез!»

Словно подтверждая эту мысль, в месте впадения Мертвой реки в Гипанис показалась флотилия антов. Боевые речные суда шли мощно, одно за другим. Рядом с гребцами стояли лучники, внимательно оглядывая местность.

– Разжечь костер! – внезапно скомандовал командир своим гребцам. – Да чтобы пламя видать было с середины реки! Самым удачливым рыболовам – рыбу ловить для похлебки. Всем: и гребцам, и солдатам. Если анты пристанут к берегу, заниматься своими делами. Мы – купцы, торговать в Самбатас идем.

С этими словами Германик отошел в сторону. Оглядевшись и убедившись, что никого рядом нет, достал из-под льняной рубахи под легким доспехом завернутые в кожу два папирусных свитка. Развернул один. Не тот. Спрятал обратно. Второй очень бережно положил на дно походного сундука. Поиграл с Цербером и демонстративно улегся спать, хотя антская флотилия, обнаружив костер в удобной бухте, уже выслала разведчиков, приближавшихся на длинной низкой лодке.