Жизнь, которая не стала моей

Я шла к ней по коридору и чувствовала, как разрывается сердце. Ведь Элли сбежала еще и потому, что поняла: она и Грегорам больше не нужна. Знает ли она, что у них будет ребенок, понимает ли, что ее потеснило существо, которое еще не явилось в этот мир?

Элли лежала в постели – умытая, в розовой футболке и розовых пижамных штанах с рисунком сердечками, она казалась младше своих двенадцати лет.

– Ты как? – спросила я, присаживаясь на край кровати.

Она пожала плечами.

– Элли, я понимаю, почему ты так поступила, – заговорила я, – но ты должна доверять нам. Мы все заботимся о тебе, мы не допустим, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. И если у тебя какая-то беда или что-то тебя огорчило, разозлило, пожалуйста, сразу звони мне или Эндрю, скажи Родни и Сальме. Договорились?

Кивнув, она юркнула под одеяло. Я встала, но она схватила меня за руку.

«Насчет моей мамы вы ошибаетесь», – знаками сказала она.

– Ошибаюсь в чем? – вслух спросила я.

– Вы сказали, что она, может быть, с зависимостью борется, – продолжала Элли. – И поэтому ей не до меня.

– Потому что не нужно судить, если всего не знаешь.

– Так зачем же она курит мет?

Я заморгала:

– Что?

– Она курила трубку, – равнодушным голосом продолжала Элли. – Наверняка мет. Она всегда его предпочитала. Вот почему она отвернулась при виде меня, Кейт. Не потому, что я что-то для нее значу. А потому, что я ничего не значу – ради меня даже от наркоты отказаться влом.

Не успела я ответить, как она отодвинулась, сняла наушники и натянула одеяло себе на голову.

– Элли! – позвала я, потом сообразила, что она меня не слышит, и коснулась ее плеча. – Элли!

– Уходите! – Голос ее был заглушен одеялом. – Хочу побыть одна.

Я подождала с минуту, не передумает ли она, но в комнате стояла тишина, и тогда я сказала:

– Мы во всем разберемся, Элли. – Я знала, что она меня не слышит, но не могла уйти, не успокоив ее. На прощание погладила ее по плечу.

В коридоре меня ждал Эндрю.

– Как она? – спросил он, когда мы вышли в теплую летнюю ночь и двинулись в сторону проезжей улицы, где я рассчитывала поймать такси.

Я покачала головой:

– Эндрю, она говорит, сегодня, когда она видела свою маму, та что-то курила.

Он сморщился:

– Судя по выражению твоего лица, не сигареты.

– Элли думает, это был мет. В трубке.

Эндрю затеребил волосы.

– Черт! Я-то надеялся, на этот раз она сможет продержаться. Придется писать отчет.

Я кивнула.

– Сколько еще Элли сможет пробыть тут?

Он вздохнул:

– От силы несколько месяцев. Грегоры действительно подписали согласие только на временное попечение. Тем более теперь они ждут ребенка… – Он покачал головой и снова вздохнул. – Я так надеялся, что у Элли жизнь наладится.

Я могла бы взять ее. Мысль пришла сама, настолько отчетливая, что я вздрогнула. Стоп, без глупостей. Я со своей-то жизнью не справляюсь. Но вдруг справлюсь? Стану той, кто так нужен Элли? Сердце колотилось. Может, именно сюда, к Элли, вели меня сны.

– …о твоем муже… – Погрузившись в свои мысли, я расслышала только конец фразы.

– Что? – Щеки у меня вспыхнули.

– Элли говорит, ты рассказала ей о своем муже, – повторил Эндрю, озабоченно поглядывая на меня.

Мне стало очень стыдно.

– Прости, я понимаю, таких вещей детям не рассказывают. Но хотелось объяснить Элли, что идеального не существует, и, даже если чья-то жизнь выглядит сверхблагополучной, на самом деле это не так. Но я, конечно, не должна была посвящать ее в свои дела. Это совершенно непрофессионально. Больше не повторится, обещаю.

– Кейт, – мягко прервал он меня, и я заметила, что мне нравится, как он произносит мое имя. – Кейт, я вовсе не критикую тебя. Я только хотел напомнить, что если тебе вдруг понадобится с кем-то пооткровенничать, то есть я.

– С тобой? – удивилась я. И тут же поняла, как это его резануло. – Прости, не хотела обидеть.

Он пожал плечами:

– Не хочу на тебя давить, но порой легче бывает поговорить с чужим человеком, чем с тем, кто все знает с самого начала. Хоть я и не совсем чужой. Хотелось бы думать, что мы становимся друзьями. – Он глянул себе под ноги. – К тому же я твой должник: я-то тебя загрузил своей историей насчет брата.

– Ничего не загрузил, – пробормотала я. Может, рассказать ему о Дэне, о наших проблемах? Нет, это сродни предательству – подключать к нашим отношениям другого мужчину. Но как же хочется, чтобы кто-нибудь ободрил: мол, все пройдет, все уладится.

– Что такое? – участливо спросил Эндрю.

Я все еще колебалась.

– Помнишь, я говорила тебе, что вижу сны, как будто живые?

– О Патрике, – кивнул он, и меня почему-то удивило, что он запомнил имя моего мужа.

– Да. – Я глянула на него, все еще нерешительно. – Эти сны напомнили мне о том, что я чувствовала с ним. А с женихом, с Дэном, – все не так. – Что я говорю? С ума сошла, что ли? – То есть жениха я тоже люблю, – заспешила я, – безусловно. Просто все по-другому.

Эндрю снова кивнул.

– Так и должно быть, я думаю, – сказал он, помолчав. – Вопрос в другом: счастлива ли ты, чувствуешь ли, что все идет как надо.

– Понимаю, – пробормотала я, чувствуя себя дурой: ну кто меня тянул за язык?