Жизнь Ленро Авельца

В-третьих, я не был уверен, но из акцентов в словах Докери можно было понять, что накануне Уэллс поставил Мирхоффу какой-то ультиматум, связанный не только с «Птицей», который тот категорически отверг. Значит, штурм «Птицы» – скорее сигнал, знак, символ?.. И чего Уэллс ждёт от Мирхоффа? Загадка.

Вспомним ещё, что Уэллс усилил охрану Ады – как будто ждал ответного удара и беспокоился, что она может стать мишенью. Более чем странно, если полагать, что его врагом выступал Мирхофф, – да, их конфликт вошёл в горячую фазу, но угрожать дочери…

Помощники генсека рассказали Гелле, что «шеф в бешенстве», но, кроме этого, никаких подробностей о реакции Мирхоффа выведать не удалось. Я определённо что-то упускал.

Уэллс вряд ли боялся мести криминальных покровителей «Птицы» или самого Мирхоффа. Выходит, Уэллс играет на опережение. Значит, разгром «Синей птицы» – шаг первый. Что дальше? Никогда ещё этот человек не казался мне таким непредсказуемым. Я не понимал, чего он добивается, я что-то чуял, но не мог сформулировать…

А потом, в пятом часу утра, меня разбудил телохранитель.

– Экстренное совещание в штаб-квартире, – сказал он, пока я протирал глаза. – Оранжевый код.

Оранжевый код по классификации ОКО означал ядерную войну.

20. Шанхай (III)

Я несколько драматизирую; конечно, всё произошло не так внезапно.

С тех пор как четыре года назад преподобный Джонс был избран национальным лидером Шанхая, многое изменилось. Как и предрекали (в том числе ваш покорный слуга), Джонс не особо церемонился с принятой им же конституцией, законами и обещаниями и очень скоро установил в городе режим личной власти. Парламент превратился в совещательно-одобрительный орган, а президент ел объедки с его стола и без разрешения шагу ступить не смел.

Я не буду подробно описывать, что за государство пытался построить Джонс. Если вас интересует данная тема (а она должна вас интересовать, потому что это важнейшее, что случилось в новейшей истории), могу порекомендовать две книги.

Первая – сборник, написанный американскими политологами: «Эпоха Джонса: от пастора к злодею номер один». Отчасти это его биография, отчасти – исследование, как он пришёл к власти и что делал на посту национального лидера. Моя любимая статья сборника называется «Шанхай: празднующий концлагерь». Обязательно прочтите.

Вторая книга – «Себастьянцы на марше» военного журналиста Х. Дж. Кирокуна. Строго говоря, Кирокун пишет не о самом Джонсе, а о массовом помешательстве, которое он породил, феномене «джонсизма». И это важно. Судите сами – масштаб поддержки, которую Джонс имел не только в своём городе, но и во всём мире, беспрецедентен. Кампанию «Руки прочь от Джонса!» инициировали верные ему «себастьянцы», но подхватили самые разные люди во всех частях света. Без пропаганды по Геббельсу, без ручных СМИ, используя только открытую Сеть, Джонс стал самой популярной фигурой своего времени.

Он сделал Шанхай второй мировой столицей – и все, кому были не рады в Нью-Йорке, ехали к нему на поклон. Все лидеры антиглобализма, все главные критики Организации, защитники природы, враги капитализма – Джонс притягивал их как магнит. На пару лет – перед тем как быть стёртым с лица земли – Шанхай превратился во второй полюс планеты, диаметрально противоположный Нью-Йорку и всем его ценностям.

Тоталитаризм, культ личности, диктатура – всё это мы проходили, всё кажется знакомым и понятным… до тех пор, пока мы вдруг не осознаем, что Джонс (в отличие от Гитлера или Мао) и сегодня пугающе популярен. «Себастьянцы на марше» – достойная попытка эту тему осмыслить; я не со всем согласен в выводах Кирокуна, но тут есть о чём подумать.

Мемуары Мирхоффа, Торре или вообще чьи-либо, кроме моих собственных, я не рекомендую. Написанные на заказ литературными неграми, они безвкусные и пресные, в них нет ни правды, ни смысла, ни красивой лжи, и незачем тратить на них время.

Вспомним, как всё началось?

Кирокун верно пишет, что Джонс начал строить своё «новое общество» ещё до прихода к власти. Этот термин прозвучал в его речи лишь на второй год правления, но верные «себастьянцы» уже давно его использовали. Благотворительный фонд святого Себастьяна, который он основал сразу после свержения Худзё, занимался отнюдь не только доставкой гумпомощи голодающим ханьцам.

Агенты фонда внедрились в шанхайские школы, рассказывали об ужасах и несправедливости мира, о том, как его можно сделать лучше. Первым шагом на этом пути было вступление в ряды «себастьянцев» – молодёжных организаций вроде нацистского гитлерюгенда; но детей там учили не воевать и славить фюрера, а проникаться христианской этикой, вести жизнь аскетов и готовиться к мученической смерти за братьев своих.

«Себастьянцы», в отличие от бойскаутов и пионеров XX века, никогда не ползали по болотам и не жили в палатках – они ходили на митинги, агитировали в Сети, отправлялись с гуманитарными миссиями фонда в беднейшие регионы Африки и Азии и своими глазами наблюдали «гнуснейшие стигмы неокапитала», как выражался Джонс.