Жизнь лондонского дна в Викторианскую эпоху. Подлинные истории, рассказанные нищими, ворами и продажными женщинами

Я иду туда (показывает); это Чениз-стрит. Я знаю, где я нахожусь: следующий поворот направо — это Альфред-стрит, следующий налево — Френсис-стрит, а когда я дойду до ее конца, собака остановится. Но я все знаю так же хорошо, как и она. Да, это хорошая собака, но не такая хорошая, как у меня была. Та всегда останавливалась, когда кто-нибудь оказывался рядом, и тянула дальше, когда никого не было. Это была, что называется, надежная собака, а эта молодая и глуповатая. Иногда она останавливается как вкопанная, а я продолжаю разговаривать, думая, что рядом со мной находится дама или джентльмен. Эта собака останавливается только для того, чтобы пообщаться с другими собаками. Нет-нет-нет, сэр. — Это он сказал, когда я бросил еще несколько медяков в его шляпу, перед этим дав ему пенс. — Этого не нужно.

Мне кажется, я узнаю ваш голос, сэр; я уверен, что слышал его раньше. Нет! Ах, тогда я ошибаюсь». Здесь он снова дотронулся до моего сюртука и жилета; явно удовлетворенный, он продолжал: «Я расскажу вам, сэр, то, что я не рассказал бы всякому. У меня есть небольшое уютное жилье в Маунт-Плезант, если бы вы захотели посмотреть. Вы не стали бы думать, что я вынужден просить милостыню, если бы вы увидели его. Что ж, сэр, я много раз прошу подаяние, и тогда у меня в кармане бывает до шестнадцати шиллингов; по крайней мере, не в кармане, а дома. Видите ли, сэр, близятся зимние месяцы, и я откладываю, что могу, на сырые месяцы, когда я не могу выходить на улицу. Это ничего, сэр.

А теперь, сэр, я вам вот что скажу: там на Сассекс-стрит есть один человек, которого я знаю, и он сказал мне сейчас, когда я проходил мимо паба: «Заходи, Джон, и выпей чего-нибудь». — «Нет, спасибо, — говорю я, — я не хочу пить; если ты хочешь дать мне что-нибудь, дай мне денег». — «Нет, — говорит он, — я не сделаю этого, но, если ты зайдешь и выпьешь что-нибудь, я дам тебе шесть пенсов». Нет, сэр, я не пойду. Не годится, чтобы таких, как я, слепых людей, зарабатывающих себе на пропитание подаянием, видели в пабе. Люди не будут знать, сэр, свои ли деньги я плачу за выпивку или нет. Я никогда не хожу в пабы; свое я выпиваю дома. О да, я устал — устал от этого. Но вот что я вам скажу, сэр, мне кажется, я скоро покончу с этим. Вы знаете, как это делается, сэр? Думаю, что в октябре я пойду на благотворительную акцию; мне обещали голоса, и я надеюсь на этот раз. Благослови вас Бог, сэр».

В течение многих лет в городе можно было увидеть слепца с собакой, который, как обнаружилось, был отъявленным мошенником. Мальчишки выяснили это задолго до полиции. Они, бывало, старались вытащить деньги из небольшой корзинки, которую собака несла в своей пасти, но это им никогда не удавалось. Как только какой-нибудь мальчик приближался к корзинке, слепой налетал на него с палкой, что, разумеется, доказывало, что этот человек мог видеть. Некоторые мои читатели могут вспомнить, что видели в газетах рассказ о приличной молодой девушке, которая убежала из дома с этим слепым. На самом деле она сожительствовала с ним, и выяснилось, что они жили припеваючи на ежедневную выручку этого слепого.

Припадочные нищие

Все они, без исключения, притворщики, вот что я могу сказать. Некоторые из них являются сообщниками и подручными воров и падают наземь на улице в притворных припадках, чтобы собрать толпу и создать благоприятную обстановку для карманников, с которыми они работают в связке. Симуляция припадков — стоящая отрасль в искусстве нищего вводить людей в заблуждение. Различные симптомы: мышечное напряжение, закатывание глаз, бледность лица и оцепенение рта и челюсти — имитируются со всей точностью; и эти симптомы иногда сопровождаются обильным выделением пены изо рта. Я спросил г-на Хорсфорда из Общества по борьбе с попрошайничеством, как это делается, и получил лаконичный ответ: «Мыло». Это мне напомнило о том, что однажды я видел, как актер положил себе в рот небольшой кусочек мыла, чтобы придать правдоподобие последней сцене в пьесе «Сэр Жиль-обманщик». Мне показали одну старую женщину, которая имела обыкновение падать на землю в притворных припадках, чтобы получить бренди. Она выглядела очень старой и бедной, и мне сказали, что обычно ее припадки случаются тогда, когда мимо идет хорошо одетый джентльмен под ручку с дамой. Как правило, сцену для своего представления она выбирала поближе к двери паба, в который какому-нибудь сострадательному человеку было бы удобно донести ее. Никогда не слышали, чтобы во время своих припадков она говорила что-то, она только стонала и бормотала «бренди», когда люди, пришедшие к ней на помощь, не догадывались сами до такого средства. Офицер сказал мне: «Я знаю, что у этой женщины в течение дня так часто случаются припадки, что ее находят лежащей в сточной канаве мертвецки пьяной от неоднократного приема средств для приведения в сознание. Ее много раз арестовывали и наказывали, но она вновь принимается за старое, как только оказывается на свободе. Она находится на попечении прихода, но она получает деньги и бренди благодаря симуляции».