Жизнь между мирами. Как найти ресурс в себе, когда все вокруг разваливается

В английском языке слово grief, или «горе», происходит от латинского gravis, что означает «тяжелый», из этого же корня образовались слова grave, «могила», и gravity «тяжесть». Скорбь, конечно, тяжким грузом ложится на душу. Тем не менее способ почтить горе – это пережить его полностью, осознав, что мы скорбим о том, что было для нас ценно. И дальше наша задача состоит в том, чтобы нести эту ценность вперед и служить ей как можно лучше.

Если говорить о моем опыте, я скорблю о потере сына несколько лет назад. Нет ни дня, ни часа, чтобы я не думал об этой великой утрате. Но отказ идти вперед по пути моей собственной жизни вряд ли послужит тому, что объединяло нас. Я поддерживаю эту связь, живя нашими общими ценностями, насколько это возможно, и окружая себя людьми, которые могут сделать это вместе со мной.

Больнее всего бывает в годовщины и праздники, которые возвращают память о лучших временах. Я пишу эти строки в преддверии зимних каникул, в то время, когда потеря близких ощущается особенно остро. Как терапевт, я всегда рад сразу перенестись в середину января, вернувшись к тому, что Фрейд когда-то называл «обычными жизненными страданиями». Единственная реальная патология в подобных случаях – это отрицание. Однако отрицание чувств, возникающих в таких случаях, является формой духовного обмана. Двигаться вперед в своей жизни, насколько это возможно, – это наилучший способ почтить те дары, которые мы получили через тех людей, чьи жизни сегодня оплакиваем.

Скорбь – это честное признание того, что что-то заканчивается, это естественный ход всего естественного, включая нашу собственную жизнь. Но если мы не осознаём, что в результате этих потерь в нашей жизни высвобождается что-то другое, мы фактически идем задом наперед в наше будущее. Да, мы скорбим о потере, но движемся дальше, выросшие и свободные от блоков прошлого. Только так из темного уголка нашей души начнет пробиваться наверх новая веточка нашего духа.

Есть древняя буддийская притча о женщине, потерявшей сына. Опечаленная, она отправилась к Будде просить о возвращении сына. Будда велел ей посетить Дерево Скорби, огромное дерево, на котором были изображены печали всех скорбящих и раненых душ. Она ходила среди потерь других и размышляла о своей потере. Когда она вернулась к Будде, она смиренно сказала: «Я понимаю, это мое».

Мы также недостаточно осознаем, что человек – это животное, созданное для выживания. Лично меня тошнит от всех тех, кто говорит о людях, столкнувшихся с серьезной травмой или потерей, что им нужно дождаться «заживления». Никто никогда не переживает заживления! Рана кровоточит всегда! Но с течением времени, как доказывает опыт множества неразрешимых жизненных проблем, мы вырастаем настолько, что становимся способными вмещать в себя все то, что когда-то грозило уничтожить нас. У нас есть все необходимое для путешествия. Мы обладаем стойкостью предков, которые цеплялись за этот вращающийся шар, кувыркаясь в безмерном пространстве, и мы выживаем, неся с собой богатство, накопившееся за тысячи лет нашего пути. Трудные времена идут бок о бок с временами хорошими. И только когда они рядом, мы способны оценить всю насыщенность и значимость этого путешествия. Жизнь – это не счастье, а смысл. И смысл можно найти только в общей картине, включая сложные времена, а не вырезая или редактируя их, как это делают люди в онлайн-отчетах о своих поездках по миру. Никакое правильное мышление, правильная вера, правильная практика не избавят нас от встреч с этим человеческим состоянием.

Мы переживаем трудные времена, проходя через них, как и все те, кто жил до нас и учился на этом же пути. С чего мы решили, что наш путь должен быть легче, чем тот, по которому шли они? Почему мы считаем себя освобожденными от жизненных трудностей? «Бхагавад-Гита» повествует нам о двух вечных птицах. Одна из них полностью поглощена вкушением плодов материального дерева, а вторая просто наблюдает за ее действиями. Одна часть нас всегда соприкасается с проклятой архаичной истиной, что поддержание жизни требует жертвы в виде другой жизни, в то время как другая наша часть наблюдает, получая устойчивую картину мира и понимание. Как пишет мой друг Стивен Данн в своем стихотворении «Мне нравится»:

Вот где любовь и пораженье
идут вместе, и все осталось не завершено.
И нравится мне то, что дальше мы живем[33].

Духовная зрелость

Чтобы пройти через самые трудные времена, нам нужно получить доступ к картине более широкой, чем мы сами. Если вспомнить замечание Юнга о том, что все мы желаем чего-то большего, чем мы сами, чего-то, что переосмысливает наш опыт и помещает его в глубинное измерение, то мы обязаны развивать, сознательно или нет, открыто или нет, более глубокую, более зрелую духовность.