Жизнь на гранях миров

Он вышел за пределы лагеря и, остановившись, вгляделся во тьму. Острый ветер принёс запахи сырости, дальнего дождя, прибитой пыли. «Хорошо! – Игорь крепко вздохнул. – Просто поле, дождь, тишина. На этой планете безмятежность разлита повсюду, и, как бы ни был суетен человек, он не успел заполонить собою пространство, сделать его таким же напряжённым, как он сам. Пока не успел… – склонил голову: – Да, сравнение с Землёй не в пользу последней. А если бы пришлось выбирать, – неожиданно подумал он, – где бы я предпочёл остаться? – взглянул на звёзды. – Наверное, там, где я нужнее, где необходимость в моих навыках больше. Но только вместе с семьёй».

Лёгкий шорох заставил его обернуться. Неподалёку маячила крепкая фигура знакомого воина.

– Это Гастан поставил тебя меня охранять?

– Да, господин. Ходить одному небезопасно.

– Ладно, расслабься, я возвращаюсь.

И направился к своему шатру.

– Ты здесь? – Света проснулась и, не раскрывая глаз, тянется к Игорю.

– Спи, спи, меня нет.

Она улыбается:

– Тогда это сон?

– Может быть…

– Обними меня.

Он обнимает жену, лежит немного, пока она засыпает, и тихо встаёт. Тревожно задумывается: он не по своей воле прошёл пространство, его провели. Для чего? Что-то забыл? Не сделал? Проходит по дому, оглядывается в надежде, что какой-то предмет разбудит его память, ничего не находит и опять ложится в постель. Час-два отсутствия – не страшно, никто не хватится его так скоро. Так что же он забыл?

Он думает о жене, о детях, окунается в теплоту и тишину дома, впитывает в себя то, чему нет названия, но что наполняет миром и покоем его душу. Часы на маленьком столике показывают три: пора возвращаться! Впереди – ещё один долгий день на бойком жеребце, а дальше – неделя у скалистых озёр.

Светлана беспокойно шевелится во сне, и Игорь прижимает её к себе, гладит тёмные локоны: в его объятиях она всегда успокаивается. Маленькая рука замирает на его груди. «Девочка, милая девочка, ты устала. Набегалась, накрутилась за день: стирка, уборка, готовка. А я – почти не помощник».

Так и не поняв, для чего возвращался, он засыпает. И уже в самом глубоком сне, на грани одной из бездн, слышит короткое слово: «Попрощаться…»

– Я не смогу просто смотреть, я вмешаюсь.

– Не имеете права. Ни вы, ни я.

– Стоять рядом и наблюдать, как рушится то, что стало его опорой? Что для него важнее всех миров?

– Мне нечего вам ответить. Но, разрушая события, начертанные на спирали, мы разрушаем всю его жизнь. Вы же знаете, что потом он всё равно будет счастлив.

– Эта потеря навсегда оставит в нём страшный след. Никогда не забудется, никогда не растворится, и боль будет мучить врача всю его жизнь.

– Вы ошибаетесь. В тот день, когда он поймёт, что есть истинный лик смерти, всё изменится в нём самом. Не волнуйтесь, протяните к нему руки, но держите легко, не мешая предначертанному случиться.

Когда на третий день пути караван подошёл к горам и остановился на широкой площадке, здесь ждали десятки крестьян. Но Гастан резко рукой отодвинул их руководителя и поручил своим воинам нести тюки и баулы. Игорь видел это, но не сказал ни слова, лишь удивился. Крестьяне разошлись, недовольно оглядываясь.

– Я должен быть осторожным, – сказал Гастан, обращаясь к врачу. – Здесь могут быть те, кто покинул разбойничий город перед началом битвы.

– А такие были?

– Да, и немало. Они уходили небольшими группами в разных направлениях, но мы не стали преследовать их: для этого пришлось бы рассредоточить всю армию.

– Ты мне не сказал…

– Ты и так натерпелся. Теперь это – моё дело.

Игорь не ответил.

– И ты тоже, – добавил Гастан, – будь осторожнее. Не отходи далеко от лагеря и не отгоняй солдат охраны, – принц улыбнулся: – Договорились?

Лёгкая усмешка тронула губы Игоря. «Слишком много хлопот вокруг моей персоны», – хотел он сказать. Но почему-то странная тревога стиснула грудь, и он промолчал. «Что же, я боюсь? – спросил себя. – Да нет, страх тут ни при чём. Разумная осторожность. Это раньше я мог рисковать, а сейчас – есть Света и дети».

Он поднимался по тропе и едва ли заметил, как человек в глухом плаще, тяжело опираясь на трость, посмотрел на него пристальным взглядом…