Жизнь на гранях миров

– Потому что всё живёт Светланой, каждый предмет дышит ею. Куда бы ты ни взглянул, ты видишь, что её больше нет. А нужно всё поменять. Тебе нужны мы, нас много, а мама примет твоих детей, как своих. Ты никогда не найдёшь воспитательницы более тёплой и любящей, чем моя мать. У детей будет всё самое лучшее, что может дать мой мир. А для тебя – не только работа, – я знаю, как это важно тебе, – но и все мы рядом, каждую минуту. Ты никогда не будешь один! Неужели ты до сих пор не почувствовал, что ты – близкий нам человек, а мы – твоя семья?

Он перевёл дыхание. Игорь молчал.

– Твои дети вырастут и смогут сами выбрать свой мир, а пока – пусть мой станет их домом, – закончил Ласоро.

– Я согласен, – вдруг хрипло сказал врач. – Я не думал об этом, пока не увидел тебя. Но сейчас понимаю, что жить, продолжать жить, смогу только там. Свету мне не забыть, но ты прав: мне нужно место, где я не буду каждую секунду думать о ней… Иногда мне хочется бежать из этого дома…

Он встал и прошёлся по комнате. Обвёл взглядом притихшие углы.

– Я должен закончить с работой. И – не уверен, что смогу провести детей…

– Попробуй. Ты сам мне сказал, что решаем не мы. Просто попробуй.

…Вернувшись обратно, Ласоро твёрдым шагом направился к матери: теперь ему было, что ей сказать! Несмотря на раннее утро, Юсан-Аминах оказалась одета и встретила сына вопрошающим взглядом.

– Мама, – он взял её руку и жестом отпустил всех слуг, – известия от Игоря.

Она побледнела и жадно всматривалась в его лицо:

– Где он? Ты видел его?

– Видел, но очень коротко. Света погибла. Это случилось две недели назад, поэтому он не мог приехать и не давал о себе знать, – Ласоро немного помолчал. – А второе – он возвращается, и теперь навсегда.

– Что значит – навсегда? – с трепетом спросила мать.

– Это значит, что он и его дети будут жить во дворце, и он перестанет бесконечно пугать нас своими отлучками.

– Его дети?! – казалось, она упадёт от волнения.

– Да, им нужна мать, нужна забота, воспитание, Игорь не справится один.

– Я буду рядом с ним! – быстро сказала Юсан-Аминах. – И с ними. А детей стану любить, как если бы они были моими…

Ласоро тепло улыбнулся:

– Именно так я сказал ему.

– Ты это сказал? Спасибо, сынок…

Они присели и долго обсуждали детали: как лучше устроить Игоря и детей, чтобы он мог спокойно работать и в то же время видеть их среди дня.

– Все комнаты должны быть рядом, – вдохновенно говорила Юсан-Аминах, – и недалеко от моих покоев, чтобы я могла постоянно их навещать. Сколько им сейчас?

– Игорь сказал – девять месяцев.

– Всего девять! – скорбно застыла Юсан-Аминах.

«И остались без матери…» – говорил её взгляд. Но уже решимость появилась в лице, и, наскоро попрощавшись с Ласоро, она немедленно направилась отдавать приказания.

– Сынок, когда? – только спросила.

– Думаю, в ближайшие дни.

– Хорошо. Я всё приготовлю!

Она шла по дворцу, когда острая боль вдруг хлынула в сердце. «Света!» – лишь сейчас почувствовала она. Ещё минуту назад, окрылённая новой задачей, детьми, которых ей предстояло усыновить, она как-то забыла о ней, но вот сейчас… Света! Юсан-Аминах не видела её больше года, но прекрасно помнила и улыбку, и эту умную, добрую нежность в глазах. «Игорь так любил жену… Для него это – огромная потеря…» Мать императора остановилась, присела в кресло и попросила воды. Слуга убежал, а она начала горько плакать, и долго-долго не могла успокоиться, и всё время до вечера ощущала мучительную боль…

Игорь лёг на кровать и обнял Сашу. «Согласятся ли они? Захотят ли перенести детей? Может быть, воспрепятствуют мне перейти в тот мир?» Он хотел пронести одного малыша, а затем вернуться и взять другого, но, подумав, сказал себе так: не я решаю, не я перехожу. Им всё равно: двое или трое.

Вернулся в детскую, осторожно взял спящую Машу и принёс к себе. Теперь они лежали втроём. «Мои дети, мои сокровища». Пухлые ручки, тёплые тела. Боль вперемешку с нежностью хлынула в грудь. Только бы всё получилось! – и закрыл глаза.

– Нет, это невозможно! – смеялась Юсан-Аминах, пытаясь накормить малыша: Саша был голоден, но яркие игрушки, во множестве разбросанные вокруг, привлекали внимание; ребёнок тянулся к ним ручкой, вертелся, а незнакомая тётя тем временем тщетно пыталась попасть ложкой ему в рот.

Наконец, она сдалась:

– Сильвена, прошу вас: уберите всё это или прикройте покрывалом. Мы должны поесть.

Сили немедленно собрала игрушки, и дело пошло веселее. Машенька сидела тут же, но она уже поела и сонно клонила головку.

В этот момент в просторную детскую вошёл папа.

– Как процесс воспитания? – с улыбкой спросил он.

– Воюем! – весело ответила Юсан-Аминах.

«Давно не видел тебя такой счастливой!» – отметил он и взял на руки дочь:

– Да ты совсем дремлешь, малышка! – и отнес её в смежную комнату, где стояли две затейливо убранные кроватки. Положил, немного постоял рядом.

Юсан-Аминах закончила кормить Сашу и принесла его в спальню.

– Вы довольны тем, как мы устроили детей? – мягко спросила она.

– Лучше и быть не может! – ответил Игорь искренне. – Всё, к чему прикасается ваша рука, становится прекрасным.