Жизнь на общем языке

– Это что? – спросила она у Матвея. – Бабочки, что ли? Ты решил компенсировать сразу все недочеты, допущенные во время предложения выйти за тебя замуж? – спросила она.

– Нет, – коротко ответил Матвей и добавил непонятно: – Это другое. Открывай.

И она открыла… и задохнулась от неожиданности.

Внутри контейнера лежали крупные красно-розовые квадратики сочного арбуза, поблескивающие атласными, влажными бочками, утыканные большими черными косточками, и распространяли по всему салону невероятный, потрясающий аромат, на какое-то время перебивший даже запах роз.

– Это… – Клавдия не смогла договорить. Оторвала взгляд от содержимого контейнера и посмотрела потрясенно на Матвея.

– Ягода арбуз, – улыбнулся он, кивнув. И объяснил: – Я подумал, может, этот будет таким же вкусным, как тот из твоего детства?

А она смотрела на него во все глаза, не в состоянии ничего сказать, настолько ее захлестывали чувства и эмоции, и вдруг совершенно неожиданно заплакала.

– Клав, ты чего? – перепугался Ладожский, поддавшись к ней в нешуточной тревоге. – Что случилось?

– Ничего не случилось, – покрутила она энергично головой. – Просто мне теперь нравится плакать, – пояснила свое состояние и спросила: – Я его поем, ладно? – И объяснила каким-то извиняющимся тоном: – А то совершенно невозможно просто смотреть на него и нюхать.

– Ну разумеется, Клав, ешь, – усмехнулся ее просительному тону Матвей, – я же его для тебя принес.

– Ум-м-м… – прикрыв глаза от наслаждения, протянула восторженно Клава, отправив в рот первый кусок.

Прожевала, проглотила и потребовала:

– Ты тоже ешь, а то не получится так же здорово, как тогда. – И поделилась впечатлениями: – Обалденно вкусный арбуз. Где ты раздобыл такую прекрасную ягоду, декабрь же?

– Да вот раздобыл, – усмехнулся Матвей, отправляя в рот кусок арбуза. Прожевал, проглотил и кивнул, соглашаясь: – Действительно вкусный. Повезло. – И сказал с ноткой раскаяния: – Я, наверное, слишком поспешил с предложением. Не ухаживал, как полагается, за тобой, не дарил цветов, конфет и подарков, не водил в театры, на балет и в кино. Не знаю… – явно нервничал он, – на море не возил. Я был уверен, что все это мы с тобой обязательно сделаем, но после того, как поженимся. Мне хотелось, чтобы ты как можно скорей стала моей женой… ну а то вдруг исчезнешь… сбежишь от меня еще лет на двадцать, – пошутил он, нервно усмехнувшись. – Мне очень надо, чтобы все у нас было вместе: вообще вся жизнь и все, что в ней происходит. – Замолчал, подумал и внес уточнение: – Вместе, вдвоем.

Он почему-то ужасно нервничал и никак не мог совладать с эмоциями и чувствами, переполнявшими его, оттого говорил сбивчиво, даже запинался, пытаясь как можно четче и яснее сформулировать и передать свои мысли, но получалось не очень и как-то совсем неуверенно.

– Нет, – покрутила отрицательно головой Клава, откусывая от следующего куска арбуза, – вдвоем уже не получится.

– Да, я понимаю, – кивнул Матвей. – Конечно, нам надо жить вместе с Павлом и Софьей Михайловной, я об этом и говорю.

– И с ними тоже, – согласилась Клавдия и кивнула, подтверждая его мысль. – Но… – протянула она, посмотрев с сомнением на следующий соблазнительно поблескивающий алым бочком кусок, решая – слопать еще и его или уже ладно, хватит.

– Что «но», Клав? – напрягшись, потребовал ответа Ладожский.

Нет, решила Клавдия, пожалуй, не станет она лопать еще, а то пока домой доберешься, а вдруг приспичит по-маленькому… Лучше оставит она это лакомство на потом и съест дома.

– Понимаешь, Матвей, – перевела она наконец взгляд с арбуза на Ладожского, – я не знаю, какого рода психологическую травму нанесла тебе твоя прошлая женитьба, причина этой женитьбы и ее последствия. Но наверняка же бесследно для твоей психики эта история не прошла. И не знаю, справился ли ты с этой проблемой или заполучил какой-нибудь нехилый комплекс. Только должна тебе сообщить, что я беременна и жду от тебя ребенка. Никаких доказательств, справок и всяких там УЗИ я тебе предъявлять не собираюсь. Я просто буду толстеть, а ты будешь наблюдать этот процесс, находясь рядом со мной. И да, я пойду за тебя замуж, и не потому, что беременна, а потому, что выяснилось, что жить без тебя у меня плохо получается. И да, нам придется как-то решать вопрос, чтобы устроить совместное проживание вместе с бабушкой, Пашкой и Робертом Ромуальдовичем, то есть всем колхозом сразу, – вывалила на него все и сразу Клавдия.

– Этот вопрос я уже решил, – отмахнулся Матвей, напряженно всматриваясь в выражение ее лица.

– Как? – подивилась Клавдия.

– Путем сложного обмена и купли-продажи с вашими соседями по лестничной площадке, – торопливо объяснил он и отмахнулся: – Это сейчас не важно, Клав.

– С Григорьевыми? – поразилась Клава. – Которые переезжают? Это они, что ли, из-за тебя собрались переезжать?

– Из-за нас, – досадуя, что приходится обсуждать столь неважные в этот момент вещи, объяснил Матвей и попытался задать главный вопрос: – Клав…

– Но у тебя квартира намного больше и в дорогом доме, с классным ремонтом, а у них…