Жизнь на палубе и на берегу (повседневная жизнь моряков русского парусного флота)

К тебе, котора заложила на сердце
строп любви прямой,
И грот-нот-тали прицепила,
к тебе дух принайтован мой!
Под фоком, гротом, марселями,
все лисели поставив вдруг,
На фордевинд под брамселями
к тебе летит мой страстный дух!
Уж толстый кабельтов терпенья
давно порвался у меня,
И сильный ветр к тебе стремленья
давно подрейфовал меня!
Я ставил ходу в прибавленье,
возможных кучу парусов.
Я в склянку всем на удивленье
летел по двадцати узлов!
Но ты ход дивный уменьшила,
и в бейдевинд крутой я лег;
А после в галфинд приспустило,
с которым справиться не мог!
И дрейфом румбов плеть валило
с противной зыбью все назад;
В подзор, в бока волненье было,
сам курсу своему не рад!
Скорее сжалься надо мною!
Мой руль оторванный пропал.
Брам-стеньги сломаны тобою.
Порвался крепкий марса-фал.
Изломлен водорез и бушприт.
Ветр сильно кренит на меня!
Смотри, тайфун фок-мачту рушит,
и все трещит вокруг меня!
Смотри, как в сердце прибывает
тоски осьмнадцать дюймов в час!
Ночь темная все небо покрывает,
в нактоузе огонь погас!
Чьему же курсу мне держаться,
когда не виден мне компас?
Зажгли маяк, над бедным сжалься
и отврати крушенья час!
Поверь, что шторм я сей забуду,
когда, к веселью моему,
Я столь благополучен буду,
достигнув к рейду твоему!
Тогда, отдавши марса-фалы,
и фок и грот убравши свой,
Я, верп закинувши свой малый,
тянуться буду за тобой!
Когда на место я достигну,
там, где увижу я твой вид,
«Из бухты вон»! – я в рупор крикну,
и якорь в воду полетит.
Тогда ни норд-вест мне ужасный
и не норд-ост не страшны мне.
Тогда и штормы не опасны,
когда я буду при тебе!
И брак любви найтов надежный
обоих нас соединит,
И пред тобой, о, друг мой нежный,
мне отшвартоваться велит!

В свободное от вахт и корабельных работ время офицеры коротали время в кают-компании. В ходу там были и шахматы, и шашки, но в большинстве своем сердца морского офицерства были навеки отданы любимому трик-траку. Игроки с ожесточением метали видавшие виды зары (кости), двигая по пунктам резной доски шашки, при этом каждый старался как можно быстрее пройти поле и вывести свои шашки «за борт». На каждом корабле имелись свои мастера трик-трака. Когда они садились за доску, вокруг неизменно собирались настоящие ценители искусства этой древней восточной игры. Восторг зрителей вызывало, когда победитель выигрывал не просто так, а с «марсами». Еще больше ценился так называемый «кокс». А настоящие мастера игры умели добиваться совсем уж выдающихся побед, оставляя проигравшего с «домашними марсами». При этом практически на каждом судне играли свой вариант трик-трака. Если на линейных кораблях в ходу больше был классический трик-трак, то на фрегатах и корветах рубились в более бесшабашный «бешенный гюльбар». Особым же шиком считалось называть выпавшие комбинации костей исключительно по-персидски. Так полный дубль в шесть-шесть именовался «ду-шеш», дубль в пять-пять – «ду-беш», а сочетание в шесть-пять – «шеш-беш». Вообще же трик-трак почитался на флоте не просто игрой, а некой философской системой. Многие командиры, сами будучи мастерами этой игры, настойчиво приучали своих офицеров к метанию костей, полагая, что трик-трак способствует резвости ума.