Жизнь наградила меня

Христиан Нименьо, с нежным, боттичеллиевским лицом, был, несомненно, любимцем публики. Белый, расшитый золотом костюм сидел на нем безупречно, движения были стремительны и плавны, и когда он, вытянувшись в струну, подошел, вернее, подтанцевал к быку с парой поднятых для удара бандерилий, люди на трибунах затаили дыхание. Вот он поднялся на носки почти вплотную к бычьей морде, отклонился назад, как оттянутая струна, и высоко поднял руки. Это длилось мгновенье, но мне показалось – вечность. Бык рванулся, навис над ним… и в этот миг Нименьо вонзил бандерильи в бычий загривок точно под прямым углом.

Наступили последние минуты боя. Нименьо один на один с раненым быком. Окровавленный бык, словно каменное изваяние, стоит, расставив ноги, в центре арены. Нименьо подтанцовывает к нему с алой мулетой в левой руке и со шпагой в правой. Начинается «танец смерти». Нименьо встает перед быком на колени. Вот он взмахнул мулетой и задел ее краем бычью морду. Бык по-прежнему неподвижен и, словно завороженный, следит за развевающейся мулетой. И вдруг, как молния, бросается на тореадора. Его рога разрывают шелковую ткань, и по ней расплываются пятна бычьей крови. Но Нименьо успел вскочить на ноги и увернуться. Новая атака. Бычий рог скользит вдоль груди, но промахивается, а Нименьо поворачивается к быку спиной и медленно, не удостоив даже взгляда через плечо, удаляется от быка на пять-шесть шагов. В эти секунды он совершенно беззащитен. Бык низко наклоняет морду… Бросок… Нименьо резко поворачивается, молниеносный взмах шпагой… и мертвый бык валится на бок.

Восторженный рев на трибунах. Медные трубы возвещают победу. На арену выезжает пара разукрашенных мулов. Служители отрезают мертвому быку ухо и на серебряном блюде передают президенту. Затем, под свист и улюлюканье толпы, на быка накидывают петлю, и мулы уволакивают его с арены…

Это показалось мне несправедливым. Бык дрался отважно, погиб в честном бою и не заслужил глумленья. Проводить его в другой мир следовало с уважением…

Сияющий победитель совершает вдоль трибун круг почета. К его ногам летят цветы, шапки, мехи с вином. Он должен поднять каждую шапку и умудриться бросить ее владельцу в руки. Он должен поднять цветы и разбросать дамам на трибунах. И он должен отпить из каждого меха. Нименьо высоко поднимает мехи, запрокидывает голову, и вино, алое, как кровь быка, тонкой струей течет ему в рот. На трибунах ликование. В это время президент решает, достойно ли тореадор провел бой, заслужил ли он высшую награду – ухо мертвого быка. Гром медных труб возвещает, что заслужил. Нименьо подходит к президенту, отдает низкий поклон и получает свою награду. Сейчас он, держа высоко над головой бычье ухо, совершит по арене второй круг почета и затем бросит его своей избраннице – даме, которой он посвятил этот бой.

Трибуны затихли. Христиан Нименьо, явно томя зрителей, медленно идет вдоль трибун. Вот он останавливается напротив нашей и… с размаху кидает ухо мне на колени…

Тысячи голов повернуты ко мне, тысячи глаз устремлены на меня. На коленях валяется бычье ухо, белые джинсы в бурых пятнах бычьей крови. Я, зажмурившись, кричу от ужаса, и крик мой тонет в восторженном свисте и буре оваций.

И вдруг стадион замер. Через два человека от меня поднимается с места молодая девушка с пышной копной рыжих волос. Ее взор горит испепеляющей ненавистью. Искаженное яростью юное лицо не менее устрашающе, чем морда разъяренного быка. Она направляется ко мне, и я понимаю весь ужас происходящего.

Наш герой Нименьо, «ловкий, как пантера, с глазом, метким, как у орла», промахнулся. Рассыпаясь от его имени в извинениях по-английски, с вкраплениями нецензурных выражений по-русски, я беру в руки это кошмарное ухо и передаю его законной владелице.

Одобрительный рев трибун возвещает, что мой жест оценен по достоинству. Ни одна нормальная испанка не отдаст добровольно бычье ухо – символ любви и победы. Любая нормальная испанка готова расплатиться за этот сувенир вырванными волосами, выцарапанными глазами и разодранным в клочья платьем.

Барышня благодарно улыбается сквозь слезы, целует меня и приглашает нас с Витей поужинать после корриды с ней и ее женихом Христианом Нименьо.

Ресторан «Кастильские ночи» выдержан в простодушно-милитаристском духе. На стенах висят скрещенные шпаги и коллекция пистолетов. По углам – рыцари в стальных доспехах. С низких потолков свешиваются мехи с вином. Шляпы, шарфы и плащи нацепляются в холле на вбитые в стены бычьи рога. Официанты носятся как безумные. Визит Христиана Нименьо – великая честь: обожание и популярность тореадора-звезды в Испании может сравниться с популярностью Леди Гага в Америке. Вот из кухонных глубин выплыл шеф-повар и витиевато изложил особенности меню. Мы ни слова не понимаем по-испански, но готовы поклясться, что он говорил стихами. Возможно, из Лопе де Вега.