Жизнь наградила меня

Верблюжьи бега – зрелище впечатляющее, особенно для тех, кто любит раскаленное солнце, застывшую от жара пустыню и лично верблюдов с их высокомерными повадками и брезгливыми выражениями на мордах. Мы сидим на покрытых коврами трибунах, специально построенных для этого торжества. Я – справа от шейха, как почетная гостья и немусульманка. Слева от него – Нана в парадном бедуинском облачении. Мы единственные женщины на бегах. Даже Нанино присутствие, вообще говоря, – нарушение традиции, ибо мусульманским женщинам не полагается принимать участия в общественных развлечениях. Впрочем, сегодня в строгих арабских законах то и дело появляются бреши.

Праздник открылся парадом сокольничих, дрессировщиков охотничьих соколов. Они медленно ехали на черных блестящих скакунах, легко придерживая поводья правой рукой и держа на отлете левую, согнутую в локте.

На локте у каждого сидел сокол. Сто соколов, неподвижных, как изваяния, с желтыми немигающими глазами. Затем начались бега, и с ними моя мигрень. По пустыне, как кенгуру, скакали верблюды, а в моей голове скакали бильярдные шары и разрывались протуберанцы. К горлу подкатывали волны тошноты, нос и рот пересохли, в ушах стоял раковинный гул. Было ясно, что, если я сейчас же не уберусь с этой жары, назад в Брюссель меня доставят в цинковом гробу.

– Халид, – шепчу я, наклоняясь к шейху, – у меня жуткая головная боль.

Не поворачивая головы, шейх Халид делает едва заметный знак рукой. Из-под земли вырастают две служанки и, взяв меня под руки, ведут в охотничий домик, метрах в ста от трибун. «Там же нет кондиционера», – с ужасом думаю я. Да, там не было кондиционера, но не было и крыши, а вместо нее – башенка со срезанной верхушкой. Вниз с башенки свисали белые влажные простыни, создающие приятную прохладу. В домике никакой мебели, только огромный ковер, на который я и свалилась, как куль с мукой. Служанка принесла «белый кофе» – горячую воду, настоянную на лепестках апельсина, – терпкий, вкусный напиток, и начала ароматическими маслами массировать мне затылок и виски. Через полчаса мигрени как не бывало, я ненадолго вздремнула и успела вернуться на трибуны к моменту раздачи наград.

Последовал легкий, по-европейски сервированный ланч и сиеста. Резиденция погрузилась в сон. А после захода солнца начались торжества в Нанину честь: ужин, бал, танцы живота и пляски с саблями. Всё это происходило в парадных залах среди мраморных колонн, бьющих фонтанчиков и хрусталя. Нана по-прежнему была в черном платье и никабе, но черный платок на голове сменился золотым филигранным шлемом с монетами, цепочками и драгоценными камнями. Танцы живота исполняли девочки, гибкие и пластичные, как змейки. На них были серебряные набедренные повязки и аметистовые нашлепки на груди, очевидно, символизирующие бюстгальтеры.

Как и было обещано, в разгар праздника прибыл дядя Халида, президент Объединенных Арабских Эмиратов, шейх Заед бен Султан-аль-Найан. Он принял участие в ужине и в ритуальном танце, сделав несколько грациозных па с саблей. Восторгу присутствующих не было границ. Гости ликовали, как если бы лично товарищ Сталин сплясал лезгинку.

Наутро мы с Наной ухали в северный эмират Шарья, где провели три беззаботных дня в клубе «Мирабелла», иначе говоря, загорали, плавали и пили экзотические, вполне алкогольные напитки. Шарья известен европейскими порядками.

В четверг я улетала обратно в Брюссель. На прощание мне вручили два подарка. От Наны – специальную карточку компании «Gulf», которая давала мне право бесплатно заправлять машину бензином в течение года. А шейх Халид подарил мне позолоченную статуэтку верблюда.

– Пусть этот скромный талисман принесет вам здоровье и удачу, – сказал шейх, – а главное, выносливость. И, пожалуйста, приезжайте снова. Я уверен, что вы полюбите наши пустыни и наши пески.

Намек на мою мигрень во время верблюжьих бегов был очевиден.

– Благодарю вас, шейх Халид, я очень тронута. – Мой голос струился, как малиновый сироп из опрокинутой бутылки. – А вы приезжайте к нам в Новую Англию кататься на горных лыжах. Я уверена, что вы полюбите наши горы и наши снега.

Меня снова усадили в белый «роллс-ройс», и я снова неслась по тонкому, как стрела, Мухта-бриджу. А так как я из гордости не попросила Нану сфотографировать меня на фоне этого белого чуда, нет никаких доказательств, что эта история – чистая правда.

Испанское каприччио

В Севильском университете

В Севилье у Вити было запланировано деловое свидание. Он должен был обсудить с заведующим кафедрой Computer Science Севильского университета возможность совместных исследований и обмена студентами в рамках культурного сотрудничества. Телефонные переговоры продолжались около года, и вот, наконец, им предстояло встретиться.