Жизнь навыворот

– Ну, со столом, допустим, тут все в порядке, – Максимилиан беззаботно плюхнулся на диван и с гастрономическим энтузиазмом посмотрел на Игоря. Тот непонимающе моргнул.

– Ха-ха, ну и шутник вы, ваше сиятельство, – натужно изобразил радость Савелий.

– Скажите, пожалуйста, – тактично вмешался Игорь, – вы ведь вампир?

– Ага, – нарочито широко улыбнулся Максимилиан.

– И, если я правильно понял, граф.

– Ну, есть такое.

Видя, что собеседник категорически отказывается впадать в трепетный ужас, парень поскучнел.

– А к какому роду принадлежите, если не секрет?

– А вы, собственно, с какой целью интересуетесь? – Максимилиан забросил ногу на ногу и пронзительно посмотрел на Игоря.

– Я ни в коей мере не хотел вас оскорбить, просто ваш английский, я подумал, может, вы случайно…

– Ой, да не парься ты так, – расхохотался граф, хлопнув Игоря по плечу. – Ну, жил я там проездом.

– А при ком жили? – Игорь продолжил наступление.

– А это вопрос как минимум для второго свидания, а то и для третьего. И, вообще, я не трепаться прилетел, а по делу. У меня на сегодня в расписании еще пытки и казни, а опаздывать, сами понимаете, не комильфо: инструмент остывает, клиент перезревает и вообще это невежливо.

– А врываться в чужой дом и устраивать черт-те что вежливо?!

Серафима уже вытерла лужу, собрала осколки, успокоила собаку и сейчас пыталась расстрелять нахала убийственными взглядами.

– Ой, да ладно. Ну взбодрились чутка, а то сидели мрачные, как первая экранизация «Дракулы». Ой, какой прикольный. Иди ко мне, пёсик, я тебя укушу!

Максимилиан поманил Айна и тот послушно пошел к дивану.

– Еще одна шутка про «укушу» и я отменю приглашение, – сказала Серафима, хватая собаку за загривок.

– Умные бабы – ошибка эволюции, – вздохнул Максимилиан, – никакого фана, одна изжога.

– Я могу использовать это, как цитату? – профессионально спросила Серафима.

– За-ну-да! – он показал бледный язык. – Ладно, раз вы скучные такие, давайте о деле.

Глава 19

По комнате скользили теплые тени, рождаемые нервным пламенем десятка толстых свечей. Асимметричными лепестками темноты ложились на обитые деревом стены, резную спинку кровати, ворох подушек в лоскутных наволочках, за ненадобностью сброшенных на пол, раскрасневшиеся щеки женщины до подбородка натянувшей тонкое одеяло и сильные плечи мужчины, исчезнувшие под рубашкой.

– Может, останешься, – с надеждой спросила Зоя. – Поздно уже, куда тебе ехать?

– Не могу, родная, – Глеб быстро пробежал пальцами по пуговицам. – Завтра рано нужно быть в управлении.

Он присел на кровать и ласково улыбнулся погрустневшей женщине.

– И тебе, кстати, тоже не мешает хорошенько отдохнуть. А если я останусь, – он стянул одеяло и небрежно погладил полную грудь, – спать мы точно не будем.

Зоя всхлипнула, запрокидывая голову.

– Тебе же уже утвердили протоколы? – как бы между прочим спросил Глеб, сжимая сосок.

– Да, – простонала Зоя.

– Вот видишь, большой день, нужно быть на высоте. Понимаешь ведь насколько это важно?

– Понимаю, – ее голос дрожал от возбуждения.

– Умница, – прежде чем встать, Глеб поцеловал ее. – Я приеду завтра и приготовлю ужин. Ничего и никого не планируй, а то буду ревновать.

– Ну что ты такое говоришь, – смущенно пробормотала Зоя, быстро укутываясь в халат. – Я бы никогда…

– Знаю. Шучу, – он ласково погладил ее по щеке.

Зоя счастливо вздохнула и порывисто прижалась к мужчине.

– Позвони, как доедешь? – робко попросила она.

– Зоя.

– Хорошо, хорошо. Не надо. Просто ты пойми, я волнуюсь. Ночь, трасса.

– Верхом ездить было куда опасней, поверь. И как видишь, ничего со мной не случилось. Поэтому будь хорошей девочкой и ложись спать. Я сам закрою.

– Дай до двери хоть провожу?

– Зоя, марш в ванну и спать!

Он развернул ее и слегка подтолкнул, шлепнув по круглому заду. Зоя искоса посмотрела на мужчину и послушно побрела в душ. Прежде чем покинуть комнату, Глеб подхватил с прикроватной тумбочки Зоин телефон, быстро разблокировал и внимательно изучил список звонков и входящие сообщения. Работа, еще работа, снова работа, и два традиционных от Киена. Пожелания доброго утра и спокойной ночи, оба с фотографиями. На первой холодный луч ноябрьского солнца гладит упрямый кленовый лист, на втором набережная тонет в сиреневых сумерках. Глеб скользнул по изображениям презрительным взглядом, перевел устройство в спящий режим и быстро вышел из комнаты.

Приняв исключительно серьезный вид, Максимилиан в позе лотоса угнездился на истребованной у хозяйки табуретке.

– Домовой, кыш, – строго сказал он, – и чтоб ближайший час я тебя тут не видел.

Савелий послушно схватил с журнального столика початый пакет с молоком и исчез. В прищуренных глазах присевшей на край дивана Серафимы мелькнула искра зависти. Игорь продолжал пристально рассматривать странного гостя, а Аргит, заметив стремительное отступление домового, подался вперед, чтобы в случае необходимости успеть вмешаться.

Максимилиан смерил свою аудиторию оценивающим взглядом и неожиданно серьезно произнес: