Жизнь низшего уровня

— Вот эти придурки, кто же еще! Тут кроме нас и них ведь больше никого нет! Павел грозно, как на раритетных красных плакатах, призывавших к ответственности тунеядцев, указал на микроскоп. — Я им достал дефицитный японский раствор, купил на свои в Германии колонию и все сделал, чтобы они размножались и жрали! Все, что от них требовалось — жрать и плодиться!

— Неплохая у них работа. Люди за такую готовы хорошо заплатить, — снова попытался разрядить обстановку шуткой Тихвин. Ну и они что… не жрут? — опасливо спросил Серега. Он слегка опешил от всклокоченного вида друга.

— Я уже с ними давно бабахаюсь, — словно не видя ничего вокруг, продолжал пыхтеть Розанов. А они не могут отожрать хотя бы у одной клетки кусок оболочки. Толпятся вокруг, как тупые бараны, вместо того, чтобы бац — и укусить, вмазать как следует! Розанов провёл пару виртуальных ударов в воздух, будто практикуя бой с тенью. При этом он стал похож на плюшевого мишку, лапами которого играется ребенок.

— О… как все запущено-то у тебя…, — задумчиво протянул Тихвин. Только теперь он осознал, насколько глубоко и безвозвратно Пашка погрузился в микробное зазеркалье. Он ведь и сейчас где-то там, понял Серега, в своей черной вселенной невидимых червяков, чудаковатых мыслей и заколдованных формул.

Микромир и катаклизмы макромира (ИИ Night Cafe)

— Брат, выбрось из головы, поехали бухать. Тебе точно пора накатить немного, — твердо сказал Серега с упором на слово «пора». Для него все было предельно очевидно: его бедный друг детства, увы, немного поехал кукухой по теме общения с миром микробов. «Впрочем, разве ученый и не должен быть как бы немного не от мира сего, такие и есть настоящие», — успокоил себя Тихвин.

Розанов, сделав вид что нехотя, в итоге согласился на предложение. Он и сам уже давно чувствовал, что ходит по грани, и сегодня всё зашло слишком далеко, без водки уже вряд ли отпустит.

— Подожди меня в коридоре, — предложил он гостю. Немного приберусь тут и поедем.

В коридоре Тихвин столкнулся с уборщицей.

— Вы его друг? — спросила женщина, которая усердно водила туда-сюда шваброй с дырявой серой тряпкой на конце.

Тихвин, не глядя на нее, машинально кивнул в ответ, он проверял сообщения в смартфоне.

Уборщица в корридоре (ИИ Night Cafe)

— Странный ваш друг-то. На себе, наверно, опыты ставил, выпил что-то из своей пробирки, чуть не помер. Давеча убиралась, смотрю — дверь открыта, свет горит. Захожу, а там…батюшки-светы! Он на полу — на карачках, весь бледный, как смерть. Пол заблеван какой-то гадостью, и зеленая пена изо рта, фу! Ой, говорю, давайте помогу вам… А он как заорет: «Не сметь, не трогать! Ничего с пола не убирать!» … А у самого глаза бешеные…Вот черти, сколько здесь работаю, никак не могу привыкнуть. Бросив эту фразу, уборщица ушла, шаркая на ходу резиновыми шлепками.

— Интересно, почему тут все ходят в каких-то дурацких тапочках, подумал Сергей, продолжая механически смахивать одно сообщение в мессенджере за другим. — Что?! — вдруг вскрикнул он вслед старушке, когда ее слова, наконец, продрались в его мозг через интернет-траффик смартфона. — В каком смысле «выпил и чуть не помер»? Но та уже исчезла в туннеле полутемного коридора, а его возглас, глухим эхом отразившись от крашенных бетонных стен, повис в терпком воздухе лабораторного корпуса.

Мир микробиоты (ИИ Kandinsky 2.0)

Покидая свое рабочее место, Розанов поместил все пробирки в холодильный шкаф, тщательно вытер стол сухой матерчатой тряпкой, выключил подсветку микроскопа. Затем он снял халат, взял чашку Петри, перелил половину ее содержимого в пустую пробирку и плотно закрыл ее пластиковой пробкой. Затем перекрестился и… выпил залпом содержимое второй половины. Выходя, он выключил свет и затворил за собой стальную дверь лаборатории.

— Паш, тебе бы отдохнуть, что ли, — заботливо начал разговор Тихвин в машине. Ты сам разве не чувствуешь, что становишься фриком, на микроскоп вот орешь… И, говорят, ты тут дошел до того, что уже эксперименты на себе ставишь, какими-то водорослями зелеными рыгаешь. Займись-ка ты делом лучше каким-нибудь, а то совсем, я гляжу, закопался в червяках своих.

— Это не червяки. Это обитатели параллельного мира. Жизнь низшего уровня. Они, между прочим, на Земле раньше всех появились, пережили все кошмары и катаклизмы, от сотворения мира сего.

— Не хочешь ли ты часом сказать, что они умные, — спровоцировал околонаучный диспут Серега.

— Мы умнее, но принципиально отличаемся только текстом генома, случайной комбинацией букв в структуре ДНК. Микромир — наши далекие предки, из низшего сословия, так сказать. И наша страховка от самих себя: если сумасшедшие люди уничтожат жизнь на планете, только они и смогут ее перезапустить. Более будет некому, кроме них ядерную зиму не переживет никто. Может, они тут и есть истинные хозяева, а мы одна из экспериментальных веток их развития. Не факт, кстати, что удачная.