Жизнь низшего уровня

— А я всегда боялся казаться быть смешным, — разоткровенничался Тихвин. Ты знаешь, я ведь в школе был влюблен в Светку Нащокину…

— В нее весь класс был влюблен, — сухо отрезал Розанов.

— Может и все — да не все как я. Я просто пропал. Смотрю на нее на уроке — и не вижу ничего вокруг себя кроме этой девочки, и так сладенько от неё мне … Вообще, не до учебы. Рано я созрел, наверно, вот что.

— Созрел к сроку, как биолог говорю, — отмел сомнения друга Пашка. — Надо же, Тихвин был тайно влюблен… вот это новость, ты даже от меня умудрялся это скрыть! — искренне удивился он.

— А, как бы к этому отнеслись все, сам подумай, пришлось бы из школы уходить.

— Ну, почему, у нас одноклассники умные были, большинство бы поняло.

— А меньшинство? Ведь ему пришлось бы морду бить, — тут же сделал вывод Тихвин. Слушай, ходят слухи, что ты в училку был влюблен, она случайно…

— Да, — лаконично отрезал все сомнения Розанов.

— В классную! Она же лет на двадцать нас старше была!

— Ну, не на двадцать, а на пятнадцать…

— Н-да…Только и смог процедить Тихвин. А каково это влюбиться в училку? Ты ее трахнуть хотел или отдаться? — съехидничал Серега, криво улыбнувшись. Было заметно, что плоская шуточка самому себе понравилась. Потом он все же скорчил максимально серьезную мину и учтиво добавил: — Столько лет прошло… Впрочем, ты знаешь, я в детстве тоже запал на одну старшую женщину, актрису.

"Синергетическая парочка": Тихвин и Розанов в молодости (ИИ Kandinsky 2.0)

— Нет, это не то, о чем ты думаешь. Это не влюбленность, а настоящая любовь. Теперь я знаю. Она создала мир, в котором я был счастлив, лишь раз в жизни я болел этой сладкой болезнью, так получилось. И если вдуматься, я и есть то, что она в меня вложила, а все, что сложилось позже — лишь надстройка, — резюмировал Павел. Розанов невольно вспомнил как странное неведомое мальчику чувство прокралось и завладело всем его нутром, как он не мог оторвать взгляд от этих огромных и бездонных манящих зеленых глаз. Нет, это не поклонение божественному, а любовь к земной женщине, теперь он это знал точно.

— Н-да…ну и дела, жизнь это такая штука… — многозначительно протянул Серега. Ну, раз так, предложил бы ей руку и сердце, и плевать что скажут, — с плеча рубанул он. — Ты же сам так говоришь.

— Не смог, кишка тонка, хотел перед выпуском, но все стеснялся, потом думал: надо повзрослеть, на ноги встать и всё такое, потом смалодушничал, что как-то все само собой сотрется, выцветет. И так и не успел я ей сказать главные слова, упустил момент, который жизнь даёт лишь один раз. А замены потом так и не нашел.

— Не искал, наверно.

— Нет, — честно признался Розанов. Не искал.

… Содержимое чашки попало в кишечник и быстренько расселилось по его эпителию, стало темно, и в микромире активизировались люминесценты. Из-за них снова возник скандал. Его затеяли новые соседи, которым те мешали своей назойливой самопрезентацией. Они начали колебаться, невпопад дергаться, кружится на месте, затем срываться с него и гоняться по микробиоте, выплевывая во все стороны плазмотическую жидкость. В результате в среде создалось турбулентное движение, вызванное разнонаправленными реактивными струями его жильцов, их нервическим поведением и многократным делением не к месту. На эпителиях и тканях все задвигались и растолкались, бактерии стали панически-бестолково носиться туда-сюда. Хаотическое движение волнообразно усиливалось, тэшки бросились задираться, на всякий случай прощупывая каждого, кто попадался под их ноги-щупальца — ламеллоподии. Группе самых активных удалось прицепиться к оболочке тумора, которую они сходу начали ощупывать на предмет пробития раны, покрыв собой в итоге доступное полушарие со всех сторон. Но снова получили белковый ответ «свой» и, нехотя отцепившись, беспорядочно расползлись, протискиваясь сквозь ткани желудочного тракта в поисках других целей. Тем временем наглый захватчик, не получив должного отпора, продолжил делать дело, на которое толкала его сломанная ДНК — захват пространства. Клетки тумора отрывались и отправлялись по кровотокам в путешествие на новые ниши-полусферы, расширяя своё присутствие повсеместно, безудержно самокопируясь и создавая метастазы. Найдя нишу, они врастали в нее, снова успешно отражали атаки иммунных солдат, окружались кровеносной системой. Постепенно их преимущество над остальным микромиром становилось очевидным, они шаг за шагом подминали его под себя.

Колония бактерий расселяется в микромире (ИИ Kandinsky 2.0)