Жизнь? Нормальная: Повести и рассказы

— Так… Оля читала, — поставила Рогнеда галочку в своем списке. — Олег Георгиевич, а вы читали?

— А?.. Что?.. Санино письмо? Читаю.

— Я о черном пакете.

— Да, да, — отмахнулся он.

— И что вы думаете?

— Думаю — скоро обед.

— Ух, и осторожный же у язычников князь! — вылез, наконец, из-под стола Стрижик.

Олег Георгиевич не ответил; он дал понять, что не принял сквозившего в реплике расположения — оно было с оттенком фамильярности. И Линчевский был озабочен другим: подпирали сроки, а Сашин был неработоспособен. Он сел на место Сашина и углубился в изучение его чертежа. Он умел сосредоточиться и все внешнее для него исчезло; он провалился в тартарары — сейчас не помешал бы ему ансамбль тромбонистов Большого театра Союза ССР, играющий Вагнера.

Сотрудники схватили — теперь начальника «нет».

— А по-моему, если не подписать и не дать ход, все останется, как было, — думал про свое Муромцев, замыкая циркулем окружность. — Жаль, бумага складная. Как вы думаете, Велес?

— Надо соотносить свои силы с мощью Шкуро. Раздавит и порядок, — ответил Семенов, заканчивая чтение «черного пакета».

— Давайте не о Шкуро. Надоел. Кто был на выставке? Опытных образцов ширпотреба? — проводя осевые, спросила Рогнеда. — К-какие тухли, Ольга! Ей-бо, лучше итальянских. А сколько организаций, разрабатывающих опытные образцы. Всяких там КБ, СКВ, ЦКБ, ОКБ, ЦКТБ… Насчитала 27. Ставила палочки на проспекте. Для балды. Как мой Коська отмечает корнеры на футболе. Бросила, устала.

— Как?! — Оля уронила рейсфедер. — Костю бросила?!!

— Успокойся. С Константином вроде порядок. Завязал. Надолго ли? Оля, я бросила считать конструкторские бюро, которые занимались проектированием и изготовлением опытных образцов.

С Олей надо было разговаривать, как в учебниках немецкого языка:

«— Ты сделал уроки сразу после школы, чтобы поскорей навестить свою больную бабушку?»

«Да, я сделал уроки сразу после школы, чтобы поскорей навестить свою больную бабушку».

— А разве обувь конструируют? И опытные образцы?

— Оль, конечно. А почему нет? И модели одежды, кофеварки, лыжи…

— Опытные образцы лыж?! Строгать и все. П-хе.

— Вот так думает и широкая публика! — возмутился Муромцев. — А ты знаешь, голова садовая, что значит сделать опытный образец? Сколько это денег, труда? Ты думаешь, вообще-то? Или ты это делаешь редко?

— Не пронаблюдала, — не сильно обиделась Оля.

— Вот тебе опытный образец — скромная пара лыж на выставке. Легкие, прочные, отличное скольжение. Пять лыжников-мастеров их испытывали на снегу, съезжали с опасных горок, а один сломал ногу. А в лаборатории сломали двадцать,

— Ног?!

— Лыж. Разных вариантов. А чтоб но ломать ног — на стенде. Его проектировали, изготовляли, доставали всякую муру еще десять человек…

— А один из них вдрызг разругался с бригадиром и шоком вылечился от заикания.

— Не балагань, Стриж. А лыжи склеены из дерева и пластика, шесть слоев. На каждый слой свое министерство поставки. Инстанции, заявки, арбитраж. Борьба. И вот в сфере лыжной кооперации мельтешат уже десятки людей…

— Из них трое хроников обостряют свою язву, а одна министерская дама — выигрывает по лотерее кирзовые сапоги.

— Язва ты. Кышь, Стриж. Илья Алексеевич художественно преувеличивает, но в основе не врет.

— Продолжаю художественно врать. Совещания, командировки, ругань, подношение сувениров, жалобы, угрозы, ресторан за счет премиальных — дали. Необходимые 900 граммов пластика? Нет. Могут только вагон. И вот получается — на пару выставочных лыж вагоны дерева и пластика. А сколько труда конструкторов, рабочих. Бухгалтеров, наконец. Сколько авралов, творческих открытий. Если б весь этот поток энергии направить…

— Илья Алексеевич. А что лыжи? В результате, — спросила Оля.

В ее глазах Муромцев был реальным участником всех событий, связанных с этими вполне конкретными лыжами.

— В результате лыжи вернутся с выставки в кабинет директора того КБ, где разрабатывались.

— Почему-у?

Хорошие лыжи ей стали нравиться и для Владика…

— Потому что любому заводу эти лыжи не фонтан. Больно сложные. Им проще строгать лыжи из болванок, как ты предлагала. Хлопотно директору искать завод-изготовитель — кто возьмет? Сейчас он победитель — диплом с выставки висит в его кабинете над парой лыж. Возрос его престиж в Главке. А сдашь в производство… Честно-то говоря, ведь не все в порядке с этими лыжами — подпирали сроки. Начнет завод капать в министерство…

— Ну, хоть директор на них покатается?

— Нет. У него уже брюшко и цветной телевизор.

— Тогда зачем же делали? Опытный образец? Даже мне ясно…

— Хельга! До чего ж ты, старуха, самокритична!

— Можно, пожалуй, сочинять техническое описание, — удовлетворенно произнес вслух Линчевский и, подойдя к своему столу, вынул чернила.

— У Владика опять сыпь. А аллергия…

Оля не успела про Владика.

Ворвался в отдел Сашин и кинулся к своему столу.

— Я знаю, что мне нужно делать… Знаю, что делать… Я сам знаю, что мне нужно! — свирепо крикнул он в лицо, сидящей напротив Оле.

— Что с вами? — встревожилась она.

Сашин не отвечал. С одержимостью он искал лист чистой бумаги.