Жизнь обреченных на смерть

— Точно! — довольно воскликнула красавица, лениво разваливаясь в огромном кресле напротив кровати Дэймона.

Молодой человек внимательно всмотрелся в знакомое с детства лицо. Сейчас его божественной бабушке можно было от силы дать 25 лет.

— А ты несколько помолодела…

— Какой смысл и дальше себя искусственно старить? Все уже знают, кто я такая. Нет никакого смысла скрываться. Я красива, бесподобна, ошеломительно хороша…

— Остановись, а то от еще умрешь от переизбытка чувств к себе любимой.

— Что поделаешь, если я неотразима.

Дэймон с улыбкой сомнения на устах взглянул в глаза богини.

— Ты в этом абсолютно уверена?

— А что могут быть сомнения?

— Красива? Да. Бесподобна? Возможно. Неотразима… Очень сомневаюсь.

Гнев, сверкнувший в глазах красавицы Нифреи, заставил Дэймона довольно улыбнуться.

— Да как ты смеешь!

— Легко! Более чем уверен, что даже в нашем захудалом мирке найдется пара тройка мужчин, которые устоят перед твоими чарами.

— Ерунда! Это невозможно!

— Спорим?

— Ну, конечно! Хочешь поставить на кон жизни кузенов?

— Нет. Просто спорим на предмет — кто прав. Мне будет достаточно твоего унижения. Это лучше любого приза.

— Ты осмелел, — еле сдерживаясь от клокочущей ярости, Нифрея подалась вперед. — Впрочем, я не вижу своей выгоды в этом пари.

— Что ты хочешь?

— Ты собственноручно перережешь глотку Анри, когда мне потребуется забрать его душу.

— Согласен. Завтра бал в честь дочери Нихуша, уверен, ты планировала на нем появиться.

— Естественно.

— Сможешь влюбить в себя Яго, считай, выиграла.

— Это просто смешно. Мальчишка всю жизнь пускал на меня слюни, даже когда я была бабушкой. Сейчас мне даже напрягаться не придется. Достаточно просто пройти мимо.

— Нет, так не пойдет. Ты не должна пользоваться старыми наработками. Я хочу, чтобы ты пришла инкогнито. Это будет бал-маскарад, уверен под маской, да еще моложе на тридцать лет, ты сможешь стать неузнаваемой.

— Точи свой кинжал, дорогой. Для меня будет особым наслаждением увидеть, как ты будешь собственными руками перерезать глотку любимого кузена.

— Ты себя переоцениваешь, — покачал головой Дэймон.

— Продолжай тешить себя иллюзиями дальше, — фыркнула Нифрея. — Увидимся завтра на балу.

Нифрея исчезла так же внезапно, как и появилась. Она определенно перестала прятаться, и вовсю демонстрировала свое могущество.

Дэймон достал блокнот и довольно вычеркнул восьмой пункт.

* * *

Последние сутки прошли в полной суматохе. До ее первого официального выхода в свет оставалось не больше получаса. Джинни нервно поежилась, глядя в зеркало. Платье, которое ей прислал с портнихой Яго, решилась бы одеть не каждая. Глубокого синего цвета лиф переходил в легкую, многослойную юбку, которая плавно светлея к подолу приобретала пепельно-голубой цвет. К платью прилагалась потрясающей красоты камея на ленте цвета подола юбки. Одного цвета с лифом атласные туфельки, были осыпаны дымчато-серыми камнями. Платье, которое выбрала Джинни сама, сиротливо висело на вешалке, не смея конкурировать с великолепием, столь вызывающе облегающим фигуру девушки. Портниха недовольно окинула фигуру клиентки и поцокала языком.

— Вам тоже кажется, что это слишком вызывающе? — неуверенно поинтересовалась Джинни.

— Вызывающе? Если бы я знала, с какими формами буду иметь дело…! Оно могло бы быть более дерзким! Мало кто, так одарен от природы.

Джинни бросила очередной скептический взгляд в зеркало.

— Даже не думайте, лучше вы все равно ничего не найдете. Господин Джакомо с самого утра перерыл весь город в поисках достойного вас платья!

— Я тоже искала! — защищаясь, промямлила Джинни.

— Угу! Хорошо, что Корин Джакомо не стал полагаться на ваш вкус. — Модистка бросила презрительный взгляд на девушку и стала собирать принадлежности для подгонки платья, которые ей не понадобились.

Джинни продолжала крутиться перед зеркалом, когда дверь в комнату открылась, и вошел Яго.

— Как ты?

— Немного волнуюсь.

Голос Джинни сел от переживаний.

— Напрасно. Ты прекраснейшая из прекрасных. Это говорю тебе я, главный ценитель женской красоты нашего мира.

Чувство неуверенности, поселившееся на лице Джинни, не смог поколебать столь примитивный комплимент. Яго нахмурился.

— Создатель вот уж не думал, что ты можешь испытывать чувство неуверенности в себе! Да что с тобой? Ты же Джинни!!! Воплощение самоуверенности и убежденности в собственной неотразимости!

— В том-то и дело, что я Джинни!!! А никак не Дженевьева Диаш де Коста! Ну, какая из меня Дженевьева? Я же дочь садовника! Представляешь, как на меня будет смотреть весь высший свет? И ты предлагаешь мне искупаться в море их презрения в этом великолепии? В том платье, что выбрала я, меня, по крайней мере, не назовут выскочкой!

— Дорогая, мне жаль тебя разочаровывать, но ты совсем не разбираешься в людях!

Яго подошел к готовой разрыдаться красавице и нежно взял ее за руку.

— Знаешь, о чем они будут думать, глядя на тебя сегодня вечером? Ни о чем! Они просто не смогут думать, потому что будут заходиться от зависти.

— Да, уж чему тут завидовать? — жалобно всхлипнула Джинни.