Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

Пищевой отдел был полезен Институту в отношении связи с различными продовольственными учреждениями, и мы могли за производимые исследования получать не деньгами, которые ничего не стоили, а некоторыми продуктами, которые дружески делили между сотрудниками, принимавшими участие в работе. Так, например, к нам обратился один уполномоченный коммисариата продовольствия с просьбой выработать наилучший тип жестянок для консервов, а также выяснить влияние различных масел и жиров на стенки консервных банок. Мы потребовали для таких исследований известное количество жиров и некоторых продуктов для опытов, как плату за нашу работу. Другой пример — использования пищевого отдела для благосостояния нашего института особенно характерен. Военный коммисар J1. Д. Троцкий, озабоченный хорошим приготовлением пищи для вновь организованной Красной Армии, обратился в наш Институт с предложением создать курсы кашеваров, где последние могли бы научиться изготовлять наиболее питательную и вкусную пищу из тех продуктов, которыми снабжается армия. Хотя, по правде сказать, эта задача относилась к ведению скорее Продовольственного Института, чем нашего, тем не менее мы, обсудив вопрос, ухватились за это предложение и согласились организовать подобные курсы. Я лично не принимал никакого участия в этом деле, а назначил заведывать курсами моего помощника Дроздова с привлечением по его усмотрению тех лиц, которые могли бы своими знаниями помочь толковому ведению дела. Надо было организовать чтение самых популярных лекций по различным предметам, касающихся кулинарного искусства. Из разных частей армии к нам были присланы кашевары в количестве около 50 человек, а органы продовольствия стали снабжать Институт по нашим требованиям разными продуктами, которых, конечно, хватало не только для изготовления пищи для пропитания кашеваров, но также и для наделения пайками лиц, принимавших участие в обучении последних.

Переходя к научно-технической деятельности Института, мы должны были констатировать, что она едва-едва теплилась. 'Конечно, главная причина заключалась в том, что персонал не был обеспечен материально и больше приходилось думать о нахождении продуктов и дров для содержания себя и своей семьи. Хотя мне и обещали отпустить 200 пайков для институтских служащих, но, несмотря на огромную переписку, ничего из этого обещания не вышло и никаких пайков не было дано. Вторая причина малой продуктивности работы Института заключалась в том, что негде было достать химических препаратов, а также аппаратов для всех отделов Института. О выписке упомянутых предметов из заграницы нечего было и думать, так как ни одному из исследовательских учреждений не отпускалось ни одной копейки валюты. В одном из заседаний Совета мною был поднят вопрос о слабой научной деятельности отделов Института. Все выступавшие по этому вопросу указали на одну и ту же причину: ни за какие деньги нельзя было достать в Петрограде самых простых предметов для научной работы. Стеклянная химическая посуда, которую до революции изготовлял завод Риттинга и которая конкурировала по качеству с заграничной, стала выделываться так небрежно, что стаканы и колбы лопались при стоянии, а в пробирных цилиндрах было опасно производить опыты. Заведующие отделами заявили на Совете, что если так будет продолжаться, то они будут принуждены подать в отставку. В особенности горячо восставал против этих порядков М. Ра-кузин, который по предложению из центра был принят в Институт для продолжения своих био-химических исследований. Этот маленький оригинальный человек, известный в нефтяной промышленности по своей книге «Полиметрия нефти», во время революции был сильно болен и разбит параличем; кроме того он болел астмой, вследствии чего, когда говорил с сильным воодушевлением, то прямо задыхался и можно было опасаться, что он каждую минуту может умереть. На этом заседании он произнес такую реплику о порядках, воцарившихся в высших учебных заведениях и исследовательских институтах, что дальнейшие ораторы отказались от своих речей, «и было постановлено, чтобы я немедленно поехал в Москву и предпринял решительные шаги.

А в то счастливое время еще можно было критиковать советские порядки. Правительство Ленина все таки прислушивалось, хотя и немного, к общественному мнению высокоинтеллигентных людей, и за выступающими с протестом личностями еще стояли организации, которые могли их поддержать. Я в точности исполнил постановление Совета, поехал в Москву и доложил обо всем в заседании Научно-Технического Отдела, который был в то время возглавляем коммунистом, Николаем Михайловичем Федоровским. До революции Н. М. был оставлен при Московском Университете для подготовки в дальнейшем к профессорской деятельности по кафедре минералогии. Все мои доводы были выслушаны очень внимательно, не встретили никаких возражений, но что мог сделать НаучноТехнический Отдел, когда он сам не обладал средствами, чтобы помочь делу?