Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

И здесь мне не повезло, так как мой постоянный дантист Ф. Ф. Шварц эмигрировал в Эстонию, а вместо него практиковал его брат, очень неискусстный врач, не крепкого сложения и к тому же на несчастье хворавший две недели дизентерией. Два раза он принимался тащить зуб, но у него не хватало уменья и силенки его вытащить; слезы градом текли из моих глаз и только мое терпение к физической боли позволяли мне настаивать на удаление зуба в третий раз, что и было, наконец, сделано доктором после небольшой передышки. Невольно припомнился бессмертный Чехов с его рассказом: «Х'ирургия».

Поручение мы с Вуколовым выполнили блестяще и получили хорошие пайки за три месяца и дрова. Во время одной из этих операций Судаков с Биржевого моста наблюдал нашу работу, и она ему так понравилась, что он продложил нам отправиться вместе с другими членами Петроградского Совета Народного Хозяйства на пароходе вверх по Неве и испробовать применение взрывчатых веществ для срезания деревьев в лесах, где ведутся лесные заготовки. Вероятно, Судакову понравилось также и глушение рыбы при взрыве баржи: рыба, которая находилась около баржи после взрыва всплыла на поверхность воды и ее легко можно было подбирать; впоследствии многие из рыб оживали. Наши матросы, а также и посторонняя публика с берега, следили за нашими взрывами и на лодках бросались подбирать рыбу и иногда имели хорошую добычу.

В одно воскресенье в августе мы отправились на пароходе вверх по Неве в следующей компании: Судаков, Евдокимов, ближайший помощник Зиновьева, Рыбаков, член ПСНХ и заведующий лесозаготовками Петроградского района, Беге, начальник Петроградской Чеки и еще два партийных коммуниста. Мне и Вуколову пришлось провести целый день в обществе советских сановников, которым принадлежала власть в Петроградском районе, и хотя мы держались в стороне, но волей-неволей пришлось услыхать и воспринять те мысли, которые наполняли умы наших властителей. Они мало стеснялись нас в своих разговорах и подшучивали друг над другом, в особенности над Рыбаковым, когда показывали ему плывшие по реке случайные поленья дров или деревянные обломки. Наиболее солидным и остроумным из них был Евдокимов, бывший рабочий. Его некрасивое и поражающее своей суровостью и жестокостью лицо выдавало сильный характер и природный ум, и это, до некоторой степени, подкупало в его пользу. Представитель Чека Беге, латыш (был впоследствии руководителем Торгпредства в Берлине, и мне пришлось не раз иметь с ним дело), был довольно мрачным суб’ектом и мало принимал участия в разговорах.

Наши опыты по валке леса при помощи фугасов были успешны только на 50 процентов, и мы были ими недовольны. Но Судаков, наиболее симпатичный из всех них, очень любезно успокаивал нас и заявил от лица всех присутствующих, что они вообще очень довольны нашей работой, — в особенности работой по очистке фарватера. Было уже около 6-ти часов вечера, когда мы тронулись в обратный путь и мы с Вуколовым решили попробовать сделать взрыв на Неве, чтобы оглушить и поймать немного рыбы. На наше счастье после взрыва на поверхность воды всплыла лососина около 15-20 фунтов, которую мы и предложили товарищам в подарок, что доставило им по тогдашним временам большую радость.

Осенью¹ 1920 года мне пришлось с’ездить в Москву вместе с проф. А. П. Курдюмовым по вопросу по постройке алюминиевого завода в Карелии (около Кандалакши), для чего надо было использовать течение реки Виг и получить достаточную водяную силу. Разрешение этого вопроса всецело зависело от электрического комитета, председателем которого был Глеб Максимильянович Кржижановский. Мне тогда впервые пришлось познакомиться с этим человеком, который впоследствии был назначен председателем Госплана. Хотя принципиально Комитет согласился с нашим проектом и необходимостью получения в этом месте дешевой электро-энергии, но наши старания не привели к положительным результатам и алюминиевый завод гораздо позже был построен на юге, за счет энергии Днепростроя.