Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

Другой серьезный вопрос был поднят в Президиуме Смил-гой и касался вопроса об упорядочении внешней торговли. Как известно, с приходом к власти большевиков была введена монополия внешней торголи. Никто не мог покупать заграницей товаров или продавать свои без разрешения комиссариата Внешней Торговли, во главе которого был поставлен Леонид Борисович Красин, старый большевик и инженер-электротехник, друг Ленина и Кржижановского. Когда в 1921 году Англия признала Советскую Россию, Красин был назначен полномочным представителем (полпред) и наладил торговлю с Англией, учредив в Лондоне торговое представительство. Одновременно было организовано Торгпредство и в Германии. Такие торговые представительства СССР образовывались в тех странах, которые стали признавать де-юре (de jure) Советское правительство.

Красин часто приезжал в Москву и делал различные предложения правительству, чтобы завязать широкие торговые сношения с различными странами Европы. Одно из таких предложений касалось заказа в Швеции паровозов, изготовление которых в России почти совершенно прекратилось, а разрушенный транспорт требовал немедленного приведения его в порядок, как со стороны пути, так и подвижного состава. Красин не додумался ни до чего лучшего, как дать

В. Н. Ипатьев в лаборатории в Riverside Universal Oil Products Co.

(1933 r.)

заказ промышленникам той страны, в которой не существовало производства паровозов. Но он доказывал, что заказ надо дать в Швеции, так как благодаря ему мы можем вступить в дипломатические сношения с этой страной, что будет очень важно для престижа советской власти. Ленин согласился с Красиным, и русское золото потекло в Швецию, чтобы там основать новое производство. Во главе этого дела был поставлен не безизвестный инженер путей сообщения Ломоносов, который лично представился Ленину и заверял его, что он всей душой сочувствует коммунизму. Ломоносов был командирован в Швецию, и под его наблюдением был выполнен заказ паровозов. Несмотря на свои симпатии к коммунизму, в СССР он не возвратился (я его видал в Германии).

Я помню, как многие передовые рабочие были возмущены заказом в Швеции и открыто заявляли: дали бы нам хоть часть нашего жалованья в золотых рублях, и мы бы день и ночь работали, чтобы восстановить паровозное хозяйство. До войны мы изготовляли в год более 1000 паровозов, но в 1921 году число их упало до ничтожных размеров и, конечно, не могло покрывать убыли паровозов.

В 1921 году Л. Б. Красин приехал в Москву и сделал доклад в Президиуме ВСНХ о своей деятельности заграницей, а в особенности в Англии, касающейся налаживания деловых сношений с фирмами, которые имели дело с Россией до и во время войны. Как сейчас я вспоминаю его речь, в которой он старался показать, что крупные промышленники, имевшие дело с Россией, ждут не дождутся, когда можно будет снова приступить к налаживанию промышленных дел с Советской Россией, и что они обивают пороги Аркоса в Лондоне, чтобы добиться свидания с ним и сделать очень выгодные для Союзов предложения. Дело в том, что еще до НЭП’а Совнарком под председательством Ленина издал декрет, которым разрешалось давать концессии иностранцам для установления разнообразных производств, а также и для разработки добычи руд и полезных ископаемых. Этот декрет, несомненно, имел в виду, с одной стороны, привлечение иностранных капиталов, а с другой стороны, и искусных инженеров, у которых могли бы учиться молодые русские инженеры, так как предполагалось, что во всех этих концессиях советские тресты будут принимать также широкое участие. По этому декрету предполагалось создавать особые смешанные общества на половинных началах. Декрет о концессиях всколыхнул аппетиты иностранцев, и с тех пор началось паломничество многих иностранных промышленников и предпринимателей в Москву для изучения условий, на которых можно было бы получать подобные концессии. Заранее можно было предсказать, что из этих декретов ничего путного не выйдет, так как солидные фирмы вряд-ли решатся снова вкладывать капиталы в страну, где царствует невозможная бюрократическая волокита, которая в корне убивает всякое здоровое дело. В результате, в концессию была сдана только разработка золотых приисков в Сибири, на Лене, английской фирме Голдфильдс. Кроме этой, были сданы две-три мелкие концессии в роде: подшипниковой и карандашной, но они просуществовали очень недолгое время. Что-же касается концессии золотых приисков на Лене — Голдфильдс, то она кончилась ранее срока; долгое время шли споры относительно нарушения большевиками условий концессии, вследствие чего компания терпела большие убытки. В конце концов было достигнуто соглашение очень невыгодное для концессионеров, при чем они согласились получать свои деньги в продолжении двадцати лет небольшими суммами.