Жизнь Отечеству. Честь никому. Памяти адмирала Ивана Ивановича Чагина

В таком строе эскадра встретила японскую эскадру, которая показалась впереди, справа идя в одной кильватерной колонне, в числе 12-ти судов (4 броненосца 8 бронированных крейсеров), приблизительно на W-т пересекая курс нашей эскадры; пересекши курс нашей эскадры, японская повернула последовательно влево и начала бой на контр-курсах с нашими тремя броненосными отрядами. При первых выстрелах крейсерский отряд и транспорты повернули на 4 румба вправо и легли приблизительно на NO 65°. «Мономах» присоединился к своему отряду, разведочный отряд по-прежнему прикрывал транспорты сзади. Через ½ часа после начала боя справа и сзади транспортов показались японские крейсера «Читозе», «Кассаги», «Нитака» и «Цусима». Затем два крейсера типа «Матцушима», «Акитцусу», и «Сума», которые быстро обходили транспорты и разведочный отряд. На «Олеге» был поднят сигнал «быть в строе кильватера» и он вместе с «Авророй» дал большой ход – (15–16 узл.), продолжая идти тем же курсом. «Донской», «Мономах» сильно отставали. Вскоре «Олег» повернул на 16 румбов влево и разойдясь на обратном курсе с транспортами и разведочным отрядом, который все это время подвергался сильному огню, повернул вправо. Среди транспортов в это время произошло замешательство, «Урал» получил подводную пробоину и с него снимали людей, а остальные транспорты и разведочный отряд оказались в перекрестном огне. Маневрирование броненосцев, за дальностью расстояния и вследствие сильной мглы по горизонту, нельзя было разобрать. Японские суда, благодаря своей окраске, были плохо видны, показываясь только из-за мглы на расстоянии не дальше 3-х миль; наши суда также часто пропадали из виду. Можно сказать только, что разойдясь первый раз контр-курсами наша эскадра повернула последовательно вправо на 16 румб., не имея уже «Ослябя» в строю, а японская эскадра, по-видимому в тоже время повернула влево. Остальное время боя до 6-ти час. вечера эскадра, сколько можно было судить с большого расстояния, держалась кольцом вокруг поврежденного «Суворова».

Около 6½ час. вечера на броненосцах был поднят сигнал курс NO 23°, т. е. на Владивосток, к которому в это время они шли.

Японские суда шли справа от наших броненосцев, по-видимому, параллельным курсом. Крейсерский отряд и транспорты были слева от наших броненосцев, приблизительно в 15–20 кабельтов и легли на указанный курс. К крейсерскому отряду в это время присоединились «Светлана», «Алмаз» и «Жемчуг», а также почти все миноносцы. Около 7 час. впереди по курсу показались два отряда неприятельских миноносцев; 4 и 5 миноносцев. «Олег», а за ним и все крейсера прибавили ходу, пошли на эти миноносцы и открыли по ним огонь, но затем «Олег» стал постепенно уклоняться влево и при совершенной уже темноте лег на обратный путь. 3а ним по-видимому повернули крейсера и транспорты.

Подписал: Командир крейсера II-го ранга «Алмаз» Капитан 2-го ранга Чагин»[32].

Если добавить показания, начальствующего над отрядом крейсеров контр-адмирала О.А.Энквиста к рапорту командира «Алмаза», то станет ясно, что многие офицеры понимали о свершающейся ошибке при прорыве через Корейский пролив.

Командующий крейсерским отрядом 2-ой Тихоокеанской эскадры Контр-Адмирала Энквист.

«Крейсера, находившиеся под моей командой: «Алмаз», «Светлана», «Дмитрий Донской» и «Аврора» начали свое плавание на Дальний Восток совместно со всей эскадрой.

Мне лично представлялось, что наша цель спешить, во что бы то ни стало, навстречу первой эскадре; после же ее гибели, я все ждал объяснения наших действий, но тщетно. Мое же личное мнение было, что одна наша эскадра настолько слабее японского флота, что если ее ведут к месту военных действий, то, стало быть, имеется соответствующий стратегический план, который заблаговременно и будет объявлен. Прорыв же, через Корейский пролив, казался мне рискованным, но возможным с большими потерями (я не допускал мысли, что наши новые броненосцы могут быть так легко потопляемы).

Почему адмирал решил дать бой 14 мая, не знаю; мы, несомненно, могли, если б не задержались эволюциями, пройти почти на день раньше, при более благоприятных для прорыва обстоятельствах погоды; думаю, что пролив выгоднее было пройти ночью, чтобы вступить в бой в море, где маневрирование было бы свободнее и ближе к Владивостоку.

Неприятель стал следить за нами явно только с рассветом 14 мая, когда нас увидел крейсер «Идзуми»; о приближении же нашем, сведения получены были, по-видимому, заблаговременно, о чем можно судить по энергичному телеграфированию японских отрядов 13 мая после полдня.

Наш разведочный отряд: «Светлана», «Алмаз», «Урал» – были столь слабые суда, что, по моему мнению, Командующий находил бесполезным держать их в голове строя, а, может быть, ожидал появления неприятеля с тыла и поставил туда разведочный отряд, чтобы быстро получать донесения»[33].