Жизнь Отечеству. Честь никому. Памяти адмирала Ивана Ивановича Чагина

Крейсерам разведочного отряда, таким образом, предполагалось получить непосредственную защиту транспортов. Посмотрим опять на ход событий глазами командира крейсера «Алмаз»:

«1) Крейсером «Алмаз» командовал с 14 января 1902 г. по 8 июня 1905 г.

2) Разведочной службой не практиковались.

3) Малаккский пролив эскадра проходила в строе 4 кильватерных колонн без разведчиков.

4) Перед боем 14 мая и по приходе во Владивосток, котлы, машины и артиллерия крейсера были в полной исправности. Обрастание подводной части было значительное и отнимало ходу до 1½ узлов.

5) В виду полной исправности машин и котлов, мог давать 14 мая самый полный ход, что и делал во время боя на короткое время при расхождении с судами, ставя ручки электрического телеграфа на «самый полный ход». Но продолжительного большого хода, во время боя, не приходилось давать и ход менялся от малого до 16 узлов; при следовании во Владивосток, по отделении от эскадры, шел 16 узловым ходом.

6) Угля на крейсере «Алмаз», утром 14 мая, было 560 тонн, а, по приходе во Владивосток, его оставалось 180 тонн.

7) Окончательной гибели «Урала», «Камчатки» и «Руси» не видел. Во время боя видел, как в «Урал» попали один за другим два снаряда в носовую часть, после чего он стал садиться носом. Поднявши сигнал: «Терплю бедствие», он начал спускать шлюпки и сажать команду.

В конце боя, еще раз видел «Урал» в таком же погруженном состоянии, но со сбитой трубой.

Видел, как в «Камчатку» попал в трубу 12» снаряд, который произвел громадные повреждения. После этого ее больше не видал. «Руси» не видал.

8) Миноносца «Безупречный» во время боя не видал.

9) О положении Владивостока знал только по французским газетам. В них я вычитал, что Владивосток сильно минирован, как нашими, так и японскими минами, и что там имеется станция беспроволочного телеграфа.

В приказах и циркулярах по эскадре о морской обороне Владивостока не объявлялось.

10) Отделение крейсера «Алмаз» от эскадры произошло при следующих обстоятельствах: после гибели «Бородино» (7 ч. 10 м.), скоро стало темнеть, но, мне казалось, что наши броненосцы повернули влево, должно быть, чтобы сблизиться с нашими крейсерами. Темнота наступала очень быстро и «Олег», а за ним последовательно и другие крейсера и транспорты, шедшие ему в кильватер, повернули на юг. При совершенной темноте, я видел лишь поворот «Олега»; других же судов уже видеть не мог, так как было совершенно темно, а отличительных огней суда не несли. Повернули ли на юг наши броненосцы или только поворачивали влево, чтобы сблизиться с крейсерами, – не знаю.

Крейсер «Алмаз» шел концевым; транспорты шли в беспорядке по обеим сторонам крейсеров.

В виду большого хода «Олега» (узлов 15–16), транспорты отставали и сильно мешали мне и ориентироваться и держаться в строе. Тем не менее, я повернул на юг, и шел курсом S – SW, минут 10–15. После этого пришлось уменьшить ход, чтобы разойтись с каким-то судном, шедшим на пересечку и склониться на W, а затем пришлось застопорить машину, чтобы дать дорогу другому судну (полагаю, что это был «Иртыш»). Хотя это заняло несколько минут времени, но, во всяком случае, крейсера, шедшие ходом, не менее 15 узлов, ушли вперед и я потерял их из виду. Я считал, что японские крейсера, очевидно, повернувшие на юг, уже опередили меня, а потому, если бы я опять повернул на юг, то легко мог бы попасть им в кильватер. А в SW четверти началась усиленная стрельба, видны были лучи прожекторов и вспышки от выстрелов. Очевидно, начались минные атаки. Поэтому, а также сознавая, что уход на юг наших крейсеров не соответствует приказу Начальника эскадры, я решил вторично на юг не поворачивать, а идти во Владивосток. Об этом моем решении я тут же объявил старшему офицеру и штурманскому офицеру и, после короткого с ними совещания, относительно курса, приказал лечь на Ост, рассчитывая пройти у японских броненосцев под кормою, если они шли на юг.

Я решил некоторое время идти на Ост, чтобы возможно ближе подойти к японскому берегу и затем склоняться влево, придерживаясь японского берега в том предположении, что все японские военные суда находятся на месте боя и идут на юг, а, следовательно, у берегов их быть не должно. Повернув на Ост, я часто попадал и лучи прожекторов, но не могу сказать, были ли это прожекторы наших броненосцев или же японских. Идя уже на Ост, я приказал дать полный ход, но, вскоре, от него пришлось отказаться, так как в трубах начала гореть сажа (11 день в море); ход пришлось уменьшить до 15–16 узлов.

Предполагаю, что прошел у японцев под кормою, и продолжая идти курсом Ост, скоро оставил за кормою у себя все суда, с которых не переставал раздаваться грохот орудий.

Считая себя близко к японскому берегу, я, в десятом часу вечера, начал понемногу склоняться влево и окончательно взял курс NО 40°, которым шел до 2 часов дня 15 мая.

Карту боя и карту пути при сем прилагаю *).

11) В бою израсходовано 75 мм. снарядов – 149, 47 мм. – 198.

Не имею данных при себе о том, сколько патронов осталось, но, думаю, что израсходовано было, не более 1/3 всего запаса.