Жизнь по капельке. Медицинский детектив

— Мне тогда, как и вам, было двадцать. Я училась в медицинском и подрабатывала санитаркой. Мама устроила, — уточнила женщина.

— Так вы меня помните? — спросила Капитолина и села на стул напротив хозяйки.

— Меня зовут Ольга, — представилась та.

Капа помолчала. В голове крутилось столько вопросов, что она боялась начать.

— Знаете, я всю жизнь ждала, что однажды вы придёте. У меня не было никакого сомнения, — начала женщина. — Моя судьба так и не сложилась. Я закончила институт, стала врачом, но никогда не любила свою работу. В личной жизни одна беда следовала за другой: дважды была замужем, родила троих детей и всех схоронила.

— Сочувствую, — произнесла Капа, несколько удивлённая тем, что незнакомка рассказывает ей свою историю.

— Я всегда винила во всём мать, говорила, что это расплата за Настю, — Ольга замолчала.

Капа, не зная, что сказать, тоже хранила молчание.

— Настя — это ваша дочь, — наконец отвечая на немой вопрос, проговорила женщина.

Это прозвучало так обыденно, как будто было само собой разумеющимся то, что у Капы есть дочь и зовут её Настя. Слова зависли в воздухе. Капитолине показалось, что она видит их материализованными, как два облачка, покачивающиеся перед её глазами, словно в ожидании, что вот она рассмотрит их как следует, попривыкнет, и тогда они смогут мягко раствориться в её сознании.

Дочь. Настя.

— Почему Настя? — переспросила старушка, не отводя взгляда от этих еле различимых туманных пятен. — Вы назвали её Настя? Она похоронена как Настя?

Ольга смотрела на гостью, не мигая и наконец, собравшись с силами, произнесла.

— Ваша девочка не умерла.

Два маленьких тумана перед глазами вдруг слились и застлали всё вокруг. Капе показалось, что на мгновение она ослепла и, вытянув перед собой руки, ухватилась за край стола.

— Жива? — пробормотала она, и туман в одно мгновение собрался в капли, которые потекли из глаз по щекам, закапали на грудь, большие, тяжёлые, словно накопились за все годы ожидания этого единственного слова «жива».

— Настенька умерла, когда ей было почти восемнадцать.

— Ей было почти восемнадцать, — машинально повторила Капа.

Слёзы, словно закончившись, перестали течь по лицу, и Капитолина удивилась, как ясно и чётко, словно впервые, она увидела эту женщину перед собой.

— Моя девочка была жива?! — громко, боясь, что её не расслышат, прокричала она.

Ольга прикрыла руками рот, глядя широко раскрытыми глазами на Капитолину Борисовну, и закивала.

— Почему же тогда мне сказали?.. Почему? — прошептала Капа, которой казалось, что она кричит, хотя на самом деле слова едва можно было расслышать.

Но Ольга знала все мучившие гостью вопросы, на которые у неё имелись пугающие, несмотря на давность случившегося, ответы.

— Такие были времена, — начала она. — Нам позвонили сверху и сказали, мол, нельзя допустить, чтобы иностранная студентка вернулась из России с внебрачным ребёнком на руках. Тогда никто не спорил, просто выполняли приказ, — словно оправдываясь, поторопилась добавить она.

— Да как же так? Ведь это была моя девочка!

Капа сидела, застыв с прямой спиной, не дыша. Ольга не слышала вопроса, просто говорила и говорила:

— У мамы была подруга, они выросли в одной деревне, здесь. Наталья с мужем были уже в возрасте, он большой начальник, партийный, она при нём. С детьми всё не получалось. И вот мама сказала им, что есть девочка, здоровенькая, от молодой матери и её можно удочерить. Так что взяли вашу малышку сразу.

Капа, медленно покачиваясь, продолжала сидеть, глядя в одну точку.

— Настенька хорошо жила, её любили, даже баловали. Каждый год они присылали фотографии, вот, здесь последняя! — Ольга вскочила, подошла к буфету, выдвинула ящик и вынула альбом.

— Вот! — она протянула Капитолине снимок.

На нём была девушка, совсем молоденькая, рыжеволосая, вся в веснушках, поразительно похожая на Капу в тот первый приезд в Россию. Рядом с ней стояла женщина, почему— то смотревшая в сторону.

— Они жили в маленьком городе, после школы Настя уехала поступать в университет. Через несколько месяцев родители узнали, что она беременна, и помчались к ней. Был страшный скандал, отец кричал, что знать её не желает, вспомнил даже, что она не их дочь. А через месяц Настя умерла в родах. Наталья поехала её хоронить. Муж сказал, что не собирается воспитывать ещё одного подкидыша, и мальчика отдали в дом малютки.

— Мальчика? — встрепенулась Капа. — Мальчик жив?

— Мальчик жив, жив мальчик! — торопливо подтвердила Ольга. — Только не знаю ни звать как, ни где он. Как детей своих схоронила, всё пыталась разыскать его, думала грех за Настю замолить… Но не нашла и следа. Усыновили, так что даже имени не смогла выяснить.

Только появившаяся надежда растаяла. Капа бессильно опустила руки.

— У Настеньки есть могилка? — наконец спросила она.

— Да, у нас в деревне и похоронили, здесь мать моя и Наталья.

— Отведите меня, — Капа поднялась и, протягивая фотографию, которую до сих пор держала в руке, сказала: — Себе оставлю.

Ольга кивнула в ответ.