Жизнь после тебя (СИ)

— Ах, вот как наша птичка запела! — расплылся он в улыбке. — И что, вы пойдёте к Минерве и попросите её уволить меня в начале года?

— Да! — выдохнула Гермиона, сама понимая, как по-дурацки выглядит её угроза.

— С девяносто девяти процентной вероятностью она меня не уволит.

Ответить Гермионе было нечего. Почувствовав себя зажатой в тиски, она с шумом втянула носом воздух, ощутив терпкий, сладковатый мужской запах, исходящий от Люциуса. Он, очевидно, ещё не успел с утра принять душ, накинув халат на голое тело только для того чтобы открыть дверь. Гермиона порозовела. В другой ситуации она сочла бы этот совсем новый для себя запах приятным, но сейчас он показался ей в высшей степени противным, удушливым, заставляющим её отвернуться.

— Верните мне мой проект, — процедила сквозь зубы Гермиона, чувствуя, как изучающе Люциус на неё смотрит.

— Нет, — просто ответил он. Гермиона вскинула глаза. Плотно сжатые губы Люциуса расслабились, глаза наполнились безразличием, он повернулся к ней спиной и снова взял со стола чашку с остывающим кофе. — И не подумаю. Теперь уж точно.

— Вы омерзительный человек! Понятно, почему жена от вас ушла! Она, наверное, только рада, что её жизнь больше не связана с вами! Да и Драко с Асторией наверняка предпочитают не вспоминать о вас. Не удивлюсь, если прецедент, в котором вас обвинял тот журналист, всё-таки имел место быть! — выпалила Гермиона на одном дыхании и в следующую же секунду задохнулась от низости своих собственных обвинений. Ей так хотелось уколоть Люциуса побольнее, что она не удержалась и ударила по самому заведомо уязвимому месту. Слова вылетели, и теперь уже было поздно что-либо менять. — Всем известно, какой вы безнравственный! — неуверенно добавила она.

Чашка с грохотом опустилась на блюдце. Лицо Люциуса вытянулось и побагровело.

— Уж, кому-кому, но не вам уличать меня в безнравственности!

— Что это вы имеете в виду? — нахмурилась Гермиона.

— Я-то уж, по крайней мере, никогда не строил из себя кроткую овечку, жертвующую собой ради любви, а если и имел романы на стороне, то так, что никто в действительности не мог меня ни в чём уличить. Что нельзя сказать о вас с мистером Крамом.

Перед глазами у Гермионы на секунду всё поплыло, и она даже пошатнулась в сторону.

— Да-да, я тоже очень удивился, когда увидел вас на том пляже, на острове Джерси, — слова Люциуса полились сквозь шум, затопивший сознание Гермионы. — Я прибыл туда по делу, а после решил совершить небольшую прогулку по местности. Каково же было моё удивление, когда я застал парочку молодых людей занимающихся сексом прямо средь бела дня на пляже! Сперва меня это позабавило, и я наслаждался чудесным представлением до самого конца. Год назад, знаете ли, я был в Амстердаме, ходил там в эротический театр, где актёры занимаются любовью прямо на сцене. Так вот этот дуэт напомнил мне о том чудесном дне и не будучи замеченным я не нашёл в себе сил тактично удалиться. Вскоре парочка закончила свои страстные лобызания и через несколько минут покинула пляж, пройдя в нескольких метрах от меня, даже не обратив на своего зрителя никакого внимания. Но каково же было моё удивление, когда я узнал главных героев! О нет, правда, в первый момент я не поверил своим глазам! Но ошибки быть не могло: я никогда не забываю тех, кто хотя бы однажды бывал в моём доме…

Люциус замолчал. Пока он говорил свою речь, Гермиону бросало то в холод, то в жар. Язык её онемел. Сперва она залилась краской от стыда, но в конце концов её начало трясти от гнева. Каждой клеточкой своего тела она возненавидела этого человека. И если ещё час назад имя Люциуса Малфоя не вызывало в ней ровным счётом никаких эмоций, то теперь она воспылала к нему ненавистью с новой, невиданной доселе, силой.

— Вы ему рассказали! — прошептала она, едва сдерживая дрожь во всём теле. Страшная мысль парализовала её сознание. Теперь Гермионе стало ясно, почему вскоре после её дня рождения письма от Северуса стали приходить так редко и почему теперь он вел себя так отстранённо.

— Не смог удержаться, — Люциус кивнул. — Он только о вас и говорил, а мне надоело слушать.

— Что именно вы ему рассказали? — стараясь взять себя в руки, уточнила Гермиона.

— Всё. Во всех смачных подробностях! — он оскалился, явно получая от всего происходящего удовольствие. — И даже то, как бесстыдно блестели у вас глаза, когда вы выбрались со своим любовником с пляжа.

— Я вас ненавижу! — сорвалась на истерический крик Гермиона. Она кинулась на Люциуса желая расцарапать его гадкое самодовольное лицо. Но он сделал шаг в сторону, и она пролетела вперёд, уткнувшись в стену. Люциус разразился довольным смехом. Из глаз Гермионы брызнули слёзы.

— Не велика беда.

На мгновение в комнате воцарилась тишина.

— О, Мерлин! Боюсь представить, как это его ранило! — произнесла Гермиона.

— Могли подумать об этом прежде, чем трахаться налево и направо со своими бывшими ухажёрами, — Люциус мерзко усмехнулся.