Жизнь, придуманная ею самой

– Не стану. Если будет новый Дали, то он станет все делать сам, я лишь научу его тому, что мы умеем.

Долгие разговоры помогли – Сальвадор сдался, замок Пуболь был приобретен и отремонтирован.

Оставалось только переехать туда и искать нового Дали или Элюара, которого нужно научить всем премудростям.

Начиналась девятая, последняя жизнь кошки по имени Гала.

Эта жизнь могла оказаться самой короткой, а потому должна стать самой значительной.

От Поля Гала полностью зависела, прежде всего от его любви, полностью подчинила себя его видению жизни. И поплатилась за это.

Сальвадору тоже подчинилась, но подчинила его себе. Создавать Дали не пришлось, он уже был таковым.

Теперь предстояло найти и создать нового Гения, не влюбляясь в него и не рассчитывая на долгий успех и даже ответную благодарность. Найти такого, кому была бы нужна ее поддержка, а не просто деньги, кто пожелал бы пройти путь Дали в несколько раз быстрее.

Гала понимала, что это очень трудно, рядом с ними только те, кого интересует слава и деньги Дали, что ею постараются воспользоваться, но была уверена, что все получится.

Теперь она знала, как делать гениев, и больше не жаждала ответной любви.

Предстояло, как Марине Цветаевой, придумать своего гения, а потом довести его до нужного состояния и вознести на мировой пьедестал. Достойная работа для той, чья жизнь уже подходила к концу и на счету которой уже были два Гения.

Осознав, что Гала отдаляется, ее мысли уже заняты кем-то другим, возможно, еще не существующим, но уже придуманным и ожидаемым, Дали в противовес пустился во все тяжкие – вокруг него собралось такое количество уродов разных мастей, от настоящих монстров, карликов и прочих, до действительно красивых молодых девушек с модельной внешностью, что оставалось диву даваться.

Публика решила, что это из-за нашего с ним расставания.

Мы не расстались, мы просто стали жить на разных гранях многогранной жизни.

Сама жизнь пока продолжается, хотя я больше не участвую в спектакле, который играет великий Сальвадор Дали, а он приезжает в Пуболь только по приглашению.

Я попыталась понять, что в жизни делала не так, в чем ошибалась, а в чем была права.

Это единственный случай, ведь я никогда не жалела о прошлом (и сейчас не жалею), никогда не анализировала свои и чужие ошибки, поступая по наитию, прислушиваясь к интуиции. Анализ – это не мое.

А теперь вдруг попыталась.

Но даже если бы начать жизнь сначала, я снова прошла бы тот же путь, просто он мой и ничей больше.

Меня называют и будут называть после смерти акулой, считать до мозга костей меркантильной, способной делать гениев, но лишь ради их заработка.

Обвиняют в том, что я не интересовалась дочерью, разрушила жизнь Поля Элюара, захватила и держу столько лет в плену своих колдовских чар Сальвадора Дали.

Что я наживаюсь на славе Дали, содержа на его средства своих молодых любовников, которым потеряла счет.

Опровергать слухи, даже самые гадкие, – дело неблагодарное. Тем более они приносят доход.

Пусть болтают.

Как всегда, все ошибаются, а если ошибаются, то какая разница в чем?

Послесловие

Стоит сказать о том, что последние ее попытки не удались.

Что тому виной – меркантильность привечаемых ею молодых людей или все же ее собственное неумение «делать таланты»?

Гала разыскивала на улицах способных молодых музыкантов, привозила в Пуболь, приводила в порядок, создавая условия для творчества, но ее воспитанники принимали предложенное за покупку сексуальных услуг.

Не будем касаться вопросов личных отношений с новыми воспитанниками Галы, однако никто из них так и не стал ни вторым Элюаром, ни новым Дали.