«Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы»

Снова иду я над этой пустынной равниной.
Сердце в глухие сомненья укрыться не властно.
Что полюбил я в твоей красоте лебединой, —
Вечно прекрасно, но сердце несчастно.

Я не скрываю, что плачу, когда поклоняюсь,

Но, перейдя за черту человеческой речи,
Я и молчу, и в слезах на тебя улыбаюсь:
Проводы сердца – и новые встречи.

Снова нахмурилось небо, и будет ненастье.

Сердцу влюбленному негде укрыться от боли.
Так и счастливому страшно, что кончится счастье.
Так и свободный боится неволи. (55, т. 1, с. 268)

С. 323Она, розовая, светловолосая… куталась в платок. – Сравните в “Воспоминаниях о Блоке” Белого: “Л.Д. слушала, так уютно зажавшись (с ногами) в клубочек на уголочке дивана (серо-коричневого, как все) в своем ярком, пурпурном капоте, с платком на плечах, положив золотистую голову на руку; слушала, – и светила глазами” (45, с. 214).

С. 323А мы, верные рыцари, на ковре экзальтированно поклонялись ей. – Отсылка к строкам из стихотворения Блока “Милый брат, завечерело…” (1906), в которых, впрочем, изображаются не Блок, С. Соловьев и Белый, а только Блок и Белый:

Возвратясь, уютно ляжем
Перед печкой на ковре
И тихонько перескажем
Всё, что видели, сестре…

(55, т. 2, с. 91)

С. 324Но час настал, и ты ушла из дома. – Ты, милая, ты, нежная, нашла… – С небольшими неточностями цитируется стихотворение Блока 1908 г.:

О доблестях, о подвигах, о славе
Я забывал на горестной земле,
Когда твое лицо в простой оправе
Передо мной сияло на столе.

Но час настал, и ты ушла из дому.

Я бросил в ночь заветное кольцо.
Ты отдала свою судьбу другому,
И я забыл прекрасное лицо.

Летели дни, крутясь проклятым роем…

Вино и страсть терзали жизнь мою…
И вспомнил я тебя пред аналоем,
И звал тебя, как молодость свою…

Я звал тебя, но ты не оглянулась,

Я слезы лил, но ты не снизошла.
Ты в синий плащ печально завернулась,
В сырую ночь ты из дому ушла.

Не знаю, где приют своей гордыне

Ты, милая, ты, нежная, нашла…
Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,
В котором ты в сырую ночь ушла…

Уж не мечтать о нежности, о славе,

Всё миновалось, молодость прошла!
Твое лицо в его простой оправе
Своей рукой убрал я со стола.

(55, т. 3, с. 64–65)

С. 325Саша изменился. – …ни даже себе в этом. – Блок и С. Соловьев во второй раз приехали к Блокам в Шахматово в середине июня 1905 г. О своем восприятии настроения Блока в этот период Белый рассказал в воспоминаниях о нем: “…для А.А. стало ясно: – не призваны мы ни к чему; «коллектив» – «Балаганчик»; участник несчастного коллектива, – Пьеро: видно, мистики – договорились до «чепухи» («коса смерти», срезающая культуру – «коса только девушки»); – «истекает он клюквенным соком». Я «клюквенный сок» не прощал ему годы: «скептическую иронию» над собою самим. И какие же были мы злые!” (46, с. 252).

Также сравните в книге Белого “Между двух революций”: “Оставаясь с Сережей вдвоем в прошлогодней нам отведенной комнате наверху, мы обсуждали нелепость нашего приезда сюда: по приглашению Блока же; Сережа вспыхивал: – «Если у него его Дама порождение похоти, желаю ему от нее ребенка; тогда не пиши ее с большой буквы; не подмигивай на «Софию-Премудрость»; такой подмиг – хихик идиота; психопатологию я ненавижу!»” (51, с. 23).